Кэролайн Майтингер - Охота за головами на Соломоновых островах
Правда, многодетные матери, имеющие не менее четверых детей, получают от администрации пособие в размере пяти шиллингов в год и по одному шиллингу на каждого добавочного ребенка. Но если не поощрять деторождение, то численность туземного населения уменьшится и, следовательно, иссякнет источник рабочей силы. А без дешевой туземной рабочей силы стала бы невыгодной эксплуатация этих островов.
Налоги, взыскиваемые с местных жителей, частично поступают на оплату медицинской помощи «доктора» — туземца или белого, знания которого зачастую ограничиваются умением оказать первую помощь. По мнению туземцев, доктор бесполезен, так как болезни «напускаются злыми духами».
К числу прочих благодеяний, оказываемых администрацией жителям контролируемых деревень, относится защита от набегов врагов, если только в этой защите есть надобность. Мы не слыхали, чтобы из взыскиваемых налогов оплачивалось еще что-либо, кроме судебных органов, строго наказывающих туземцев за неподчинение правительственным распоряжениям.
Помимо этих благ, налоги должны, по мнению администрации, «подогревать» интерес туземцев к работе на плантациях, ибо в таких случаях уплата налогов за рабочих производится плантатором.
Рассматривая вопрос с точки зрения местных жителей (а другой точки зрения и быть не может!), следует признать, что уплата налогов ведет лишь к лишению свободы. Все правительственные «табу» столь многочисленны и так непонятны местным жителям, что между ними и администрацией создалась глухая и непреодолимая стена взаимного непонимания. Эта стена сильно мешала нашей экспедиции в общении с натурщиками.
Туземное население никогда не знает, что и когда будет запрещено администрацией и за что будут наказывать в ближайшем будущем. А потому лучше ничего не рассказывать белым людям, ничего им не объяснять и ничего не предлагать; проще всего отвечать на каждый вопрос словом «да». По крайней мере, такой ответ не портит настроения белого человека.
Естественно, что первое «табу» относится к запрещению набегов и убийств, независимо от того, совершаются ли они по соображениям нравственного характера или в результате длительной и непримиримой вражды.
Но набеги являются формой своеобразного спорта, иначе мир был бы скучен и однообразен.
Аборты тоже незаконны. Такая деятельность может серьезно повредить продающей магические средства бабке-колдунье, если только белым людям удастся ее уличить. Правда, ни один туземец никогда не донесет на столь ценимую в деревне личность.
Происходит непрерывная борьба черной и белой (всегда справедливой!) магии, причем все относящееся к черной является строго наказуемым.
В деревнях, не находящихся под властью администрации, действия волшебников и колдунов являются единственными способами осуществления права и порядка. Там нет полицейских, нет судов и особых способов наказания дурных людей, и на протяжении столетий боязнь кары злых духов, поддерживаемая колдунами, оберегала племена от взаимного уничтожения.
Вероятно, и в нашем белом мире было бы гораздо спокойнее, если бы в нем исчезла полиция.
Но администрация объявила колдовство вне закона, так как оно является формой «запугивания». В равной степени «запугивающими» объявлены многие обычаи тайных обществ, на которых построена вся социальная структура туземной деревни.
Таинственные обряды, совершаемые над новичками при посвящении в тайное общество, а также устрашение женщин, детей и не принадлежащих к тайным обществам, совершаемое якобы духами-покровителями обществ, — все это приказано прекратить.
В своей личной жизни ни один налогоплательщик не имеет права иметь более одной жены, независимо от того, какое количество жен он мог бы себе позволить. Такой новый порядок создает в туземной деревне переизбыток неустроенных старых дев, что сильно сказывается на моральных устоях.
Кстати говоря, мы с нашим узаконенным единобрачием не смогли решить той же моральной проблемы.
В деревнях всегда было множество собак, используемых местными жителями для охоты. В годы, когда дичи было мало, эти собаки съедались их владельцами, а собачьи клыки всегда служили разменной монетой и предметами личного украшения, но администрация приказала уничтожить собак и установила норму: не более двух собак на каждого охотника.
Домашних свиней, разводимых на воле в огромных количествах на протяжении многих столетий, единственных санитаров туземных деревень, этих свиней заставили держать в загонах, так как их походы в огороды соседей дают якобы повод для междоусобной вражды.
С каждой новой уплатой налогов чиновники отнимают у населения все больше и больше элементов его прежнего свободного существования.
Требуя от населения повиновения и уплаты налогов, чиновники заставляют обитателей расчищать дороги и тропы, по которым шествуют в одном направлении законы, а в другом — взыскиваемые в погашение податей кокосовые орехи. А зачастую эти тропы облегчают доступ племенам, с которыми жители деревни враждуют на протяжении ряда поколений.
* * *Как же могло случиться, что столь стойкий народ, численно превосходящий белых пришельцев, мог отказаться от своей свободы без поголовного кровавого уничтожения?
Этот процесс покорения известен под названием «мирного проникновения» — исключительно хитроумной механики, которая могла быть изобретена только «богоданными строителями империи».
Безобидные миссионеры проникали сюда зачастую Раньше, чем «строители империи». Поддерживаемые администрацией островов, миссионеры мирно и благочестиво взывали к деревенским жителям, ранее не знавшим белого человека.
Несколько позже появлялся полицейский офицер — милейший человек, широко одаривающий табаком, кусками хлопчатобумажной ткани и столь насущно необходимыми топорами. А если кому-либо из туземных вождей казалось, что все это плохо пахнет, то офицер нашептывал льстивые слова соперничающему с вождем колдуну, назначал колдуна главой деревни, жаловал его эмблемой власти — форменной фуражкой и поясом, ставил выше соперника, не пожелавшего играть в опасную игру с белыми людьми.
Фуражка и пояс делали свое дело… Задачей вновь назначенного главы деревни было следить, чтобы его подчиненные держали наготове кокосовые орехи в тот день, когда на будущий год полицейский офицер пожалует собирать налоги. При отъезде офицер дарил наиболее несговорчивым ворчунам немного табаку, а через год возвращался, собирал налоги, выкладывал на стол кучу затрудняющих жизнь законов и угрожал тюрьмой тем, кто не заплатит.
