Евгений Устиев - По ту сторону ночи
Мои спутники, как бы боясь потерять лишнюю минуту, невольно торопятся конопатить. Вот работа закончена. Легкий свежий ветер и солнце быстро сушат смолу. А пока мы сидим все четверо на берегу и обсуждаем план будущего дня. Решено полную бочку бензина весом в триста килограммов погрузить в плоскодонку. На лодке обязательно должен быть рулевой, иначе мы рискуем где-нибудь на быстрине потерять почти весь наш запас горючего.
Мне очень жаль расставаться с веселым Петей, но только ему можно доверить эту трудную обязанность. С утра он перейдет на плоскодонку, и мы будем путешествовать раздельно.
В этот вечер из моего решения лечь спать вовремя ничего не выходит. Около полуночи к нам опять подплывает Харитон. Сославшись на наше желание побывать у него в гостях, он отпросился у бригадира и теперь молча ждет нас, сидя на корточках и покуривая мои папиросы. Делать нечего, приходится идти!
Юрта Харитона стоит метрах в трехстах от нашей бани. Это коническое сооружение диаметром около четырех метров и высотой до двух с половиной метров. Длинные сухие жерди связаны у вершины конуса ремнями И плотно обтянуты оленьими шкурами. Откинув кожаную полу, мы заходим, вернее, влезаем в жилище Харитона.
Внутри сумеречно и прохладно. Утоптанная ногами земля чисто выметена. В центре юрты, прямо под круглым отверстием в крыше, разложен небольшой огонек. В. дальнем углу груда постелей; на закопченном ящике и просто на земле расставлена посуда. Слегка пахнет дымом и невыделанными оленьими шкурами.
В юрте хозяйка— жена Харитона. Сейчас же откуда- то появляются и его дети — мальчик лет девяти с живыми смышлеными глазами и девочка в лыжных шароварах. Хозяйка была, очевидно, предупреждена о нашем посещении. На ней расшитая бусами и горностаем тонко выделанная оленья кухлянка. На ногах превосходные камусовые унты, на голове синий шелковый платок. Все вместе выглядит очень нарядно. Во всяком случае ее костюм, несомненно, и красивее и практичнее для здешних условий, чем «европейская» одежда Харитона.
Хозяйка не говорит ни слова по-русски, но возмещает это радушием. Не прошло и пяти минут, как перед нами на небольшой клеенке появились эмалированные кружки с чаем, а на блюдечке горка мелко накрошенного сахара.
В качестве закуски, как и в Байоково, нам подают вяленую рыбу с очень хорошими ржаными сухарями. Петя предусмотрительно захватил с собой леденцы и угощает не спускающих с нас глаз ребятишек.
Возвращаясь на ночлег, я говорю Пете, что завтра перед отъездом следовало бы купить ящик или два ржаных сухарей, которые, по словам Харитона, продаются в магазине. Они помогут нам сэкономить муку и время на выпечку хлеба.
Легенда о вулкане. Глава 8
Вот подошел и день отплытия. Вскоре мы на долгое время останемся одни.
До вулкана по крайней мере четыреста пятьдесят километров. Здесь, у поворота реки, кончается относительно точная карта, которой мы до сих пор пользовались. Дальше придется ориентироваться по аэрофотоснимкам.
К счастью, вся нужная часть бассейна Большого Анюя уже заснята. Это позволило еще в Магадане судить о приблизительных условиях путешествия — ширине реки, количестве и вероятной проходимости проток, возможных местах стоянок и т. д.
Я уже подготовил комплект аэроснимков для первых дней пути. Тоненькая их пачка лежит в целлулоидной планшетке. Вся дорога к вулкану помещается в объемистом пакете весом до полутора килограммов, завернутом в клеенку и упакованном в водонепроницаемый ящик.
В этом ящике мы храним документы, карты, записные книжки, деньги и фотопленку для двух аппаратов.
Обе лодки дремлют, уткнувшись носами в песчаный берег. Моторка, в которой находится все наше имущество, плотно укутана брезентом почти до кормы; осталось лишь небольшое свободное пространство для Куклина и Бонапарта. Для меня устроено два необыкновенно уютных уголка — в центре шлюпки и в ее носовой части. Последний на тот случай, если мне придется выполнять обязанности впередсмотрящего.
«Адмиральское», по словам Саши, место находится в середине шлюпки. Тут у меня на скамейке уже лежит планшетка с аэроснимками, записная книжка, барометр, термометры, горный компас и геологический молоток.
На длинную и узкую, как щука, плоскодонку уже погружена бочка бензина и несколько тяжелых ящиков с не боящимся воды содержимым. Между двумя лодками провисает и частью лежит на земле буксирный трос.
Таюрский тщательно распределил груз в плоскодонке, в которой он отныне будет плыть, и подготовил себе место на корме. Ненужные пока длинные тяжелые весла пристроены вдоль бортов, а у кормы лежит короткое и широкое рулевое весло.
В наших условиях управлять лодкой, идущей на буксире, — сложное дело. Оно требует от рулевого не только умения, но и выдержки, смелости. На быстрине или перекатах, где моторка должна маневрировать, возможны неожиданные рывки и крутые повороты. В эти моменты вторая лодка с неопытным или растерявшимся рулевым может легко опрокинуться.
Справится ли Петя с этой трудной задачей? Любая его неосторожность — и мы лишимся наших запасов горючего, да и сам Петя может легко поплатиться жизнью за минуту рассеянности или неправильное движение рулевого весла!
Рано отплыть нам и сегодня не удается. Лишь около одиннадцати часов утра Таюрский и Куклин возвращаются из сельского магазина, притащив два больших оцинкованных ящика с сухарями; запас провианта пополняется также сухими сливками и сотнях! пачек папирос.
В первом часу дня в среду 1 июля Бонапарт осторожно выруливает на середину реки. Сзади на расстоянии около пятидесяти метров тянется плоскодонка. Над ней
горбом высится бочка бензина, из-за которой еле видна Петина голова.
На горе у опустевшей бани стоит неподвижная фигура. Это Харитон, он помогал нам в предотъездных хлопотах.
Выйдя в фарватер, моторка увеличивает ход, и вскоре село Пятистенное превращается в несколько светлых пят- пышек на зеленом фоне безграничной тайги. За кормой бурлит вода, мимо тянутся молчаливые берега. С почти безоблачного неба жарко греет солнце; температура воздуха восемнадцать градусов, воды — четырнадцать градусов.
В этот момент нас с криком обгоняет стая гусей. Их семь штук; впереди, вытянув шею, летит большой старый гусак.
— Хорошая примета! — весело восклицает Бонапарт.
Километр за километром поднимаемся мы по широкой
роке. Спокойно катит она свои воды в глубоком русле. С правой стороны медленно разворачивается перед глазами живописный, густо покрытый лесом горный склон.
