Тим Северин - Острова пряностей
«Альфред Уоллес» был спущен на воду в конце ноября, на неделю раньше назначенного срока, и этот факт не вызвал в деревне особого интереса — его восприняли так же, как любое другое запланированное событие, вроде церковных праздников или вечерних бесед о политике. Стояло прекрасное солнечное утро, высоко в небе плыли белые облака, и легкий ветерок тянул с севера, словно бы специально для того, чтобы немного охладить наше нетерпение: мы собрались на месте стапеля под кокосовыми пальмами. Я договорился с Мимой, чтобы она приготовила чай, минеральную воду и пирожные в достаточном количестве, чтобы хватило на всех жителей деревни. Столы накрыли на пляже рядом с причалом и украсили гирляндами из пальмовых листьев.
Появился туан тана — «хозяин острова». Номинально он выполнял роль шамана — от лица местных жителей вступал в контакт с духами земли и воды, ветра и леса. Эта роль передавалась по наследству, так что все туан тана на Варбале всегда принадлежали к одному роду. Шаман, однако, внешне ничем не отличался от любого другого жителя деревни и носил свободные штаны и рубаху, как и другие мужчины на острове; в результате глазной болезни он потерял зрение. Когда все жители собрались вокруг лодки, он произнес несколько фраз, благословив лодку на плавание, и я вложил в его руки блюдце, на котором лежали завернутые в тряпицу несколько монет — символический подарок в благодарность за его напутствие. Затем без всяких церемоний мужчины взялись за веревки и потащили судно к воде. На песке уже лежали небольшие бревна, образующие подобие сходней. Их сделали из дерева особой породы — с очень гладкой корой, так что лодка скользила по ним, словно по маслу. Чтобы дотащить лодку до воды, потребовалось всего три минуты: стоило один раз потянуть с силой, как дальше лодка двинулась сама, так что оставалось лишь бежать рядом, держась за веревку. Осев всего на 40 сантиметров в воду, лодка покачивалась на волнах. Кто-то скинул якорь, и она остановилась. Когда я обернулся, местные уже расходились по своим домам, и было видно, что они не находили во всем происшедшем ничего особенно удивительного.
Мы с Ником отправились домой к Миме, чтобы пообедать, а когда вернулись на берег, оказалось, что наша новорожденная прау исчезла! На секунду я перепугался, но, глянув вправо, успокоился: лодка была тут как тут — с полностью развернутыми парусами, она шла параллельно берегу прямо к нам.
Вполне в духе Варбала — никто и не задумался о том, что надо проверить прочность мачт и оснастки. Никому не пришло в голову посмотреть, не протекает ли дно. Строители сразу же распустили паруса, подняли якорь и отчалили, чтобы посмотреть, как будет вести себя новое судно в море. Я видел долговязый силуэт Джонни, беззаботно сидящего на корме — он управлял лодкой с помощью двух рулевых весел. По его расслабленной безмятежной позе было видно, что лодка проходит испытания весьма успешно.
Я был бы не прочь взять с собой в нашу экспедицию кого-нибудь из строительной бригады в качестве постоянного члена экипажа. Но никто из бригады Джонни не был готов уезжать из дому на четыре или пять месяцев. Они были строителями, а не странствующими моряками; кроме того, всех держали дома семьи. Вдобавок, рыбак по имени Бейл, которого я сначала пригласил к нам в качестве матроса, получил серьезное увечье на рыбалке. Он сидел в каноэ и ловил рыбу около рифов, когда из воды выскочила летучая рыба (Elops saurus). Эта рыба похожа на лезвие сабли — длинная, тонкая, с заостренной челюстью. Летучие рыбы поражают свою добычу, нападая на нее сверху, с воздуха; они передвигаются короткими стремительными прыжками, скорость которых имеет решающее значение для успешности охоты. В данном случае летучая рыба в пылу погони вылетела прямо перед каноэ и воткнулась в рыбака, вонзив свою острую челюсть ему в ногу. К несчастью, оказался задет нерв, и Бейл остался инвалидом.
Тогда я вспомнил о человеке, которого упоминал Филип, сингапурский торговец живой рыбой, — о его бригадире Янисе. Уроженец Варбала, он был, по словам Филипа, совершенно надежным и очень верным человеком. В то время как все остальные коллеги Филипа по рыбному бизнесу исчезали, едва завидев более крупный заработок, или становились более требовательными и менее легким на подъем, Янис оставался прежним — всегда готовым к работе, всегда добродушным и скромным. Теперь Филип, сочтя конкуренцию слишком высокой, уехал с архипелага Кай и прекратил свою торговую деятельность, так что Янис, скорее всего, остался без работы. Я попросил найти его, и через несколько минут Янис уже стоял передо мной на пляже Варбала. Он выглядел точно таким, каким описал его Филип, — коренастый, широкоплечий мужчина быстро шел мне навстречу по песчаному пляжу, широко улыбаясь.
Янису на вид было около сорока лет, и казалось, будто он не покупал ничего из одежды уже как минимум лет пять. Его крупные широкие ступни не нуждались в обуви, шорты были порваны, а на грязной футболке дыр было больше, чем самой ткани. Слегка кривоногий, с мощной грудной клеткой и могучими руками, он выглядел воплощением добродушия. Лицо было очень смуглым, с выступающими надбровными дугами, глубоко посаженными карими глазами и вьющимися волосами. Он с любопытством ждал моих слов, и я заметил на лицах окружавших нас местных жителей улыбки. Все они знали, что я ищу человека для нашей экспедиции, и было очевидно, что к Янису все присутствующие испытывали чувство особого расположения. Оказалось, что он был одним из самых популярных членов здешнего общества, и за его добродушие и готовность всегда прийти на помощь его звали в деревне Ом Янис, то есть Дядюшка Янис. Как я вскоре убедился, у него была еще одна особенность — он никогда не загадывал вперед более чем на несколько часов. Янис достаточно комфортно чувствовал себя здесь и сейчас и поэтому был беззаботен, как стрекоза из басни. Ему нравилось все — и солнце, и дождь; если его попросить, он мог работать двадцать часов подряд, а мог терпеливо ждать на пляже весь день напролет. Природа одарила его редкостным добродушием и открытостью, что как нельзя лучше подходило для нашей экспедиции. Не имея никаких комплексов, он мог с легкостью обратиться к незнакомому человеку за помощью или советом. Янис был простоват и имел привычку озадаченно скрести голову с недоуменной улыбкой на лице; намеренно или случайно она возникала, я не знаю, но, несомненно, с ее помощью Янис сразу завоевывал симпатию слушателя. Когда проблема была решена, эта полуулыбка превращалась в широчайшую простецкую ухмылку.
«Альфред Уоллес»
Недостаток сообразительности Янис возмещал избытком энергии. Он любил работу и принимался за любое дело с огромным рвением, пренебрегая каким бы то ни было планированием. Очень сильный физически, он был довольно неуклюж, и все изделия его производства неизбежно оказывались грубоватыми, хотя вполне функциональными. В течение последующих нескольких месяцев мне предстояло узнать, что Янис неизбежно ломает любой инструмент, который попадает ему в руки, в том числе молоток, и что он получает наибольшее удовольствие, когда, нагруженный канистрами, бредет вверх от берега по песку к колодцу за водой. За несколько минут ему удавалось очаровать местных дам, и вот он уже стоял, купаясь в их восторженных взглядах, и весело разглагольствовал — кепка на кудрявой голове лихо заломлена набок, прямо-таки воплощение образа заправского моряка.
