Илья Стогoв - Мертвые могут танцевать: Путеводитель на конец света
Потом дядька наконец скатал тряпочки, укрывающие стенды с рукописями. Он подробно рассказывал, чем примечательна каждая книжка, где найдена, сколько стоит, кто ее исследует. Я смотрел на страницы и понимал: лично для меня в этих книжках не написано ни слова. На вопрос, который есть у меня, эти книжки не ответят.
– А вот это (видите?), это собственной рукой написал Иван Грозный.
– Сам Грозный? Не может быть! А что именно он написал?
– Никто не знает. А вот это – автограф царицы Софьи, старшей сестры Петра Первого. Да-да! Левее – рукописи патриарха Никона.
– Да что вы говорите! И о чем же говорится в этих рукописях?
– Об этом исследователи пока спорят. На этом стенде вы можете видеть знаменитый «Пустозерский сборник» протопопа Аввакума. В Пустозерске Аввакума несколько лет содержали в земляной яме. С собой у него была вот эта записная книжка. На ее страницах Аввакум записал главное из того, что понял к концу жизни. Видите?
– Вот это? Вижу. Но что это значит?
– Неизвестно.
– Сам Аввакум не пояснил?
– Самого Аввакума в Пустозерске сожгли на костре. Как расшифровываются его каракули, так до сих пор и не ясно. Буквы есть, но что они означают – неизвестно. Да и не очень интересно.
4
В 1805 году бывший личный секретарь императрицы Екатерины II разбирал гардероб умершей государыни и среди погрызенных молью платьев нашел старинное рукописное Евангелие: 296 листов из телячьей кожи. Как рукопись попала в гардероб и кому принадлежала прежде – установить так и не удалось.
Какое-то время старый слуга хранил ее у себя. Потом сдал в Публичную библиотеку. Историю не стоило бы и упоминать, если бы это Евангелие не оказалось самой древней русской книгой на свете. По заказу новгородского посадника Остромира она была переписана аж в 1057 году.
Все на свете народы гордятся своей историей. Когда сложно, все оглядываются назад – и становится немного легче. Только русские смотрят всегда лишь в будущее. У русских прошлого нет.
Если считать вместе с «Остромировым Евангелием», то с домонгольских времен до нас дошли всего 22 русские книги. Для сравнения: в Монголии в одном только монастыре Гандан-текчинлинг хранится 50 тысяч манускриптов. Армянских рукописей ученым известно приблизительно 25 тысяч. Эфиопских рукописей – около 17 тысяч. Русские оказались способны всего на 22 экземпляра. Хуже дела обстоят только у народов доколумбовой Америки: там насчитывается 14 рукописных книг.
Этого не может быть, решили русские. Слишком уж мы великий народ, чтобы цифра в 22 книжки была правдой. Наверное, где-то должны существовать подлинные духовные сокровища нашего великого народа – решили русские, – нужно только их отыскать. Самое смешное, что кое-что действительно нашли.
5
В 1822 году архивариус при рижском архиве откопал в хранении старинную грамотку. В ней перечислялись названия книг, хранящихся в библиотеке царя Иоанна Грозного. Архивариус ознакомился со списком и потерял сознание.
В списке были упомянуты книги, за которыми европейцы охотились уже несколько веков. Полный сборник речей Цицерона. Утраченные пьесы Эсхила. Легендарное начало «Истории» Тита Ливия. «География» некоего Гефестиона. Несколько поэм, прежде известных историкам только по названиям. Полные тексты Саллюстия и Полибия. Древнегреческий эротический роман. И еще 800 наименований такого, о чем прежде невозможно было даже мечтать.
Специалисты заявили, что список составлен самим архивариусом. Тем не менее искать библиотеку Грозного начали сразу же. В 1891-м по Высочайшему соизволению раскопками руководил немецкий филолог Треммер. В Кремле ему удалось отыскать четыре пустые бочки и склад дров. В 1930-х поисками библиотеки занималась правительственная комиссия. В этот раз археологи напали на след старинной канализационной трубы.
Наверное, дело в происках кремлевской службы охраны, решили искатели. О каких раскопках можно говорить, когда в затылок тебе дышат чертовы спецслужбы? Плюнув на библиотеку Грозного, энтузиасты переключились на поиски библиотеки Ярослава Мудрого в Киеве. В отличие от библиотеки Грозного, ее вроде бы видели, причем совсем недавно.
В 1932 году рядом с украинской столицей строили дачу первому секретарю Киевского обкома Постышеву. И вроде бы нашлись свидетели, которые лично видели подвал, доверху набитый древними манускриптами. Стройка была срочная и секретная. Поэтому обследовать подвал не стали, а просто залили ход в него бетоном – и все.
Библиотеку Грозного ищут уже двести лет. Библиотеку Мудрого – пятьдесят лет. Ни единой странички, ни единой буковки найдено так и не было. Странного в этом ничего нет. Еще и в эпоху Пушкина умение читать даже среди дворян считалось редким извращением. А сто лет назад неграмотными в России были девяносто четыре человека из ста.
Какие уж тут библиотеки!
Правда, в 1979 году археологи открыли в пещерах Киевской лавры здоровенный деревянный ящик, обитый телячьей кожей. «Вот оно!» – заверещали газеты. На дворе стояло серое советское время. Но процедура вскрытия ящика была обставлена, как в голливудских киношках: журналисты, телеоператоры, приглашенные VIP-персоны… Ящик оказался пуст. Книг там не было. Да и откуда им взяться в стране, в которой никогда не было слов?
6
В барах Киото (Япония) для посетителей есть особый вид сервиса. Алкоголь там можно купить не на граммы, а сразу бутылку. Бармен маркером напишет на бутылке ваше имя и поставит ее на полочку. Каждый вечер вы можете подсаживаться к стойке и пить из собственной бутылки. Платить придется только за тоник, лед и дольку лимона.
К 1993 году великая Советская империя, в которой я родился, сгнила окончательно. Рухнуло все, и возможным стало тоже все. Смерть весело махала косой, люди весело махали руками на первых рейвах, а я в том году впервые в жизни выехал за границы своей страны.
У меня был приятель, гонявший из Японии пизженные тачки. Вместе с ним я сел на паром во Владивостоке и отправился в японский порт Йокагама. Там приятель занялся своим криминальным бизнесом, а я доехал до Киото, сел в баре и купил бутылку напитка «сётю». Там, в баре, я и просидел до самого отъезда. Кроме этого, заняться в Киото было нечем. Я не пошел смотреть даже великое языческое святилище Киёмидзудэра.
В моем собственном городе под дождем мокнут грозные соборы и по серой воде плывет отражение имперских дворцов – что мне все их игрушечные дальневосточные святилища? Япония – не моя история. Больше в ту сторону я не ездил. Допил сётю, вернулся домой и стал ездить совсем в иные края. Так и катаюсь по свету уже двенадцать лет. Не реже чем пять-шесть раз в год покупаю билет и уезжаю из дому.
