Вокруг Света - Вокруг Света 2006 №10
Конвейер Рашера
Требование рейхсфюрера раскрыть секрет разящего огненного молота скандинавского бога Тора вызвало к жизни проект «электрической пушки». «Аненербе» совместно с фирмой «Элемаг» занялось подготовкой чертежей гигантского громоотвода, собирающего энергию молний. С его помощью предстояло «вырубать» все электроприборы противника в прифронтовой зоне. Этот проект, однако, признали технически неосуществимым физики из Имперского исследовательского комитета.
Ничем закончились и попытки использовать телепатию как новейшее средство связи, а также извлечь из вод Рейна золото методами «арийской химии».
Точные науки никак не желали поддаваться «ученым» фокусникам из «Наследия предков». Единственной областью, в которой институту Зиверса удалось «порадовать» Гиммлера успехами, была медицина, а точнее — эксперименты над людьми. Опыты сотрудников «Аненербе» в Дахау начались еще до войны. В апреле 1939 года мюнхенский врач Зигмунд Рашер начал испытывать на заключенных свое лекарство от рака. Однако по-настоящему этот изувер развернулся в феврале 1942 года, когда в его «любимом» концлагере построили камеру высокого давления. Рашер проводил в ней опыты, с тем чтобы разработать средства защиты и лечения для летчиков и подводников. Заключенных «испытывали на прочность», хладнокровно наблюдая в специальное окошко за их мучениями. Много раз опытами «любовался» сам рейхсфюрер в компании с Зиверсом.
Еще позднее страшный доктор занялся проблемой переохлаждения. Теперь несчастных помещали в ванны с ледяной водой, доводили до полумертвого состояния, а потом различными способами старались «вернуть к жизни» (скажем, для отогревания использовали даже проституток из борделя). А когда Рашеру пришло в голову искать наилучший антисептик, по людям стали стрелять в упор, а потом обрабатывать раны различными средствами, вплоть до яблочного сиропа. Конвейер истязаний, жертвами которых стали тысячи заключенных, остановил в 1944 году лишь неожиданный арест самого эсэсовского экспериментатора.
Гиммлера привело в ярость известие о том, что в свободное от службы время гауптштурмфюрер (капитан) СС занимается похищениями детей на улицах Мюнхена. Восемь украденных им младенцев врач выдавал за детей от своей 52-летней жены. Якобы разработанные им чудопилюли сподвигли старушку Каролину Рашер на рождение двоен и троен «истинно арийских» мальчиков! По приказу Гиммлера мать-героиню повесили в Равенсбрюке, а отец-новатор получил пулю в затылок в том самом Дахау, где истязал заключенных.
Другим «героем медицинского фронта» стал хирург из Страсбурга Август Хирт, который искал противоядие от отравляющих газов, обрекая на мучительную смерть сотни людей. Но особое расположение рейхсфюрера принесло ему то, что совместно с прославившимся в Тибете «расовым специалистом» Бруно Бегером он создал коллекцию еврейских скелетов. Бегер отбирал, обмеривал и подвергал различным исследованиям узников Освенцима, а Хирт потом умерщвлял их в газовой камере и препарировал трупы по собственной методике. Такой страшный «каталог» должен был стать идеальным индикатором «признаков еврейства» — даже в третьем и четвертом поколениях…
Когда американцы в конце 1944 года захватили Страсбург, они обнаружили в клинике Хирта плавающие в формалине, еще не «обработанные» до конца трупы 86 мужчин, женщин и детей. Вместе с документами «Аненербе», найденными после войны в одной из пещер в Баварских Альпах, эта страшная находка стала главной уликой обвинения в делах врачей-убийц из «Наследия предков».
Исполнительный директор общества Вольфрам Зиверс был приговорен Нюрнбергским военным трибуналом к повешению. Хирт (как, собственно, и Гиммлер) успел покончить с собой до суда.
Однако сотни филологов и историков из «Аненербе» отделались лишь временным запретом на профессиональную деятельность. С пеной у рта они доказывали, что являются обманутыми нацистским режимом романтиками и просто увлекаются древнегерманским прошлым. Однако созданные ими мифы об этом прошлом, к сожалению, превратились в угрозу человечеству, вооружив «новой религией» «черный орден». Поэтому Нюрнбергский трибунал объявил «Наследие предков» преступной организацией. История вынесла свой приговор «Аненербе».
Читайте также на сайте «Вокруг Света»:
Оккультное бюро СС
Тибетский щит над «Вольфшанце!
Григорий Козлов
Путь в страну догонов
В Мали лучше ехать после окончания изнурительного пекла и сезона дождей. Но звезды распорядились иначе, и Сену, аэропорт малийской столицы, ждет нас в разгар африканской жары. В Москве уже наступило завтра, и мы перемещаемся в удлинившемся сегодня, чтобы спуститься в вечер цвета маренго, ласкающе мягкий и влажный — на днях с неба упали первые капли, знак скорого сезона дождей, который нас так и не настигнет.
На языке бамбара Бамако означает «крокодилья заводь»
«Нет-нет, не на конференцию». — «Тогда вам сюда». Сюда — это, скорее, туда, пешком по летному полю до узкой двери внутрь здания аэропорта. Штамп зависает над визой № 24. За моей спиной, приветствуя офицера, гуськом протискиваются «свои». Сразу за границей крупная женщина, энергично жестикулируя, выкрикивает что-то в устье втекающего в страну ручейка. Так, сертификат о прививках… День слишком долог, искать его в сумке нет сил, я примирительно улыбаюсь: да-да, есть, все в порядке. Ее день, похоже, тоже долог — она не настаивает...
Наш джип обнаруживается под раскидистой акацией. Машины теснятся, проталкиваясь к шлагбауму, снующий меж ними служащий взимает плату за стоянку. Человек в белом вручную поднимает шлагбаум... Бамако .
На широком мосту через Нигер — отличное покрытие и аккуратные зоны для вело- и мототранспорта, которого едва ли не больше, чем машин, катящих по основному полотну. Вечерние улицы в пятнах желтых фонарей, тарахтенье мотоциклов и разномастных авто, автобусы всех цветов радуги. Большой город сворачивается в улочку без покрытия, вечер дышит близкой рекой и зеленью, слева, о Господи, остается вывеска «СИБИРЬ» по-русски и по-французски (след закрытого ныне ресторана). Мы в Ситэ дю Нижер — застроенном виллами фешенебельном квартале Бамако. Отсюда, прежде чем отправиться в Страну догонов , мы будем осваивать столицу Мали . В Москве глубокая ночь, в Бамако — десять вечера, разница во времени четыре часа. И еще несколько веков.
