Андрей Остальский - Иностранец на Мадейре
«Прежде чем говорить о левадах, надо несколько слов сказать о гуанчах», – торжественно объявляет мой друг Октавиу и искоса поглядывает на меня – как я восприму столь неожиданный поворот беседы. Мы сидим с ним и его близким приятелем инженером, исследователем и историком-любителем Руи Нельсоном в кафе на втором этаже торгового центра «Дольче Вита» в центре Фуншала, и они на пару рассказывают мне такое, что глаза лезут на лоб. И великолепный горячий кофе застревает в горле. Я действительно поражен. «Причем тут гуанчи?» – думаю я, мучительно пытаясь вспомнить, что я слышал про это странное, таинственное племя.
У Октавиу и Руи, да и у некоторых других моих мадерьянских друзей немало оригинальных теорий. Они и сами с готовностью признают, что многие из них научно недоказуемы и следует считать их всего лишь гипотезами. Но все же это не просто легенды, придуманные на голом месте.
Одна из них касается особой роли гуанчей в истории Мадейры.
Я постарался воспринять ее всерьез, чего и вам желаю. Так все-таки интереснее, особенно в нашу эпоху скепсиса и безверья. И не будем забывать, что эта книга все же – не академический труд, так что можно позволить себе пару вольностей во имя занимательности сюжета.
Так вот, в эпоху позднего палеолита и раннего неолита то ли нашими прямыми предками, то ли их ближайшими родственниками были кроманьонцы, относящиеся к тому же виду, что и современные люди, то есть Homo sapiens, «человек разумный». Кроманьоцы с точки зрения анатомии были практически такими же, как мы, но все же несколько от нас отличались. Черепа у них, например, были побольше наших, и мозг, соответственно, тоже. Часть кроманьонцев осталась в континентальной Европе и постепенно вымерла, другая, видимо, более развитая, сумела мигрировать, спасаясь от природных бедствий, и обосновалась на группе островов, расположенных к Западу от Африканского континента в Атлантическом океане. Эту группу островов в Античности называли Макаронезией, «блаженными островами». Да и сейчас иногда употребляют этот термин, имея в виду архипелаг Мадейра, Канарские острова и Кабо-Верде. О них с упоением рассказывали авторы древнегреческих географических книг, но не только. Так, в новгородской летописи говорилось о чудесном острове на краю света, где «всяческие сады благовоннейшие насаждены от Бога». И вот тут мы подходим к наиболее смелой части гипотезы. Эти потомки кроманьонцев будто бы построили на тех островах высокоразвитую цивилизацию, достаточно сложную культуру, создали государственные структуры. Главные центры этой цивилизации располагались на большом, главном острове величиной примерно с Британию. Но природный катаклизм настиг их и посреди Атлантического океана. Под толщами воды, в безднах-глубинах на морском дне, случилось что-то чудовищное – то ли колоссальной силы землетрясение, то ли мощный тектонический сдвиг. Или и то, и другое вместе… На Блаженные острова обрушилось гигантское цунами. Волны высотой в несколько десятков метров смыли с лица земли и дома, и храмы, и плантации, причем главный остров полностью ушел под воду. От могущественной, богатой цивилизации почти ничего не осталось. Вы уже догадались: речь идет об Атлантиде, или бог его знает, как на самом деле называлась та погибшая древняя страна. От архипелага на поверхности остались рожки да ножки, только несколько периферийных, пограничных островов, – один из них несколько тысячелетий спустя назовут Мадейрой.
Несколько сотен обитателей Атлантиды чудом уцелели только на одном острове, расположенном на расстоянии почти в 500 километров к югу от будущей Мадейры (возможно, это были мореплаватели, чьи корабли в роковой момент оказались на достаточном расстоянии от эпицентра катастрофы). Поселившиеся здесь были, видимо, не самыми образованными, не самыми грамотными гражданами Атлантиды, воссоздать хоть какое-то бледное подобие цивилизации, существовавшей на их «большой земле», им было не под силу. И вообще, в такой ситуации «не до жиру – быть бы живу». Как это по науке и должно быть с подобными колониями, началось постепенное одичание. Знания и навыки забывались, достаточно рано была утрачена письменность. Произошло возвращение к примитивной форме родоплеменных отношений.
Когда много столетий, а может, и тысячелетий спустя испанцы приплывут к этому острову, то обнаружат там дикарей, у которых только-только начал зарождаться – или возрождаться? – товарообмен и выделилась знать – племенные вожди. Свой остров потомки кроманьонцев называли Анчерифе в честь одного из крупных центров, может быть, даже столицы погибшей Атлантиды; со временем это название дойдет до наших дней в искаженном виде: Тенерифе. Где-то в пятом столетии до нашей эры здесь побывал самый известный мореплаватель того времени Ганнон бен Гамилькар Магонид, он же Ганнон Путешественник. Он обнаружил на острове развалины каких-то величественных зданий, но не нашел людей и решил, что население остров покинуло. Возможно, что гуанчи просто предусмотрительно попрятались, ведь Ганнон, помимо прочего, был еще и полководцем и одним из правителей Карфагена, так что, скорее всего, он прибыл на остров в сопровождении своей армии.
Руи Нельсон считает, что гуанчи сыграли большую роль и в истории Мадейры. Именно они якобы были мастерами передвигаться в горах с помощью длинных гибких шестов, принеся этот навык с Тенерифе.
Октавиу отказывается верить в распространенную версию про берберское происхождение гуанчей. Какие же берберы, когда они были все как на подбор высоченными блондинами с голубыми глазами! Но допус-кает, что, наоборот, берберы произошли от перемешавшихся с местными племенами гуанчей.
Завоевавшие Тенерифе и другие близлежащие острова испанцы нарекли их Канарскими, а обитавших там большеголовых высоких блондинов обратили в рабство.
Кстати, о том, откуда взялось название «Канарские», между учеными идут споры. Одна из теорий гласит, что их назвали «собачьими островами», но имелись при этом в виду обитавшие там в большом количестве тюлени-монахи, которые на латыни называются Canis marinus, то есть «морские псы». Португальцам эти морские звери напомнили волков, а испанцам – собак. Но в таком случае Канары – «тезки» родного города Октавиу – Камара-де-Лобуш!
На Канарах «монахов» полностью истребили, но на архипелаге Мадейра сохранилась и, кажется, начала потихоньку расти небольшая колония. А вот коренных жителей Канарских островов не осталось нигде. Поумирали, видимо, и частично ассимилировались. Когда я вижу жителя Мадейры с необычно большой головой, я думаю: «Уж не взыграли ли тут древние, кроманьонские гены?»
