Мстислав Горбенко - Восхождение Мира на Эверест
46. График восхождения М. Горбенко на Эверест
С большим трудом я дошел до ABC. Кругом ни души. Пытаюсь позвать Токарева, но получается что-то нечленораздельное. Наконец, с трудом кричу: «Саша!» Ответа нет, а ведь он ушел из Л2 гораздо раньше нас.
Я залез в свою промерзшую от холода палатку, переоделся. Надо бы лечь, расслабиться, но не стоит и пытаться — беспокойство за Сашу все равно не даст заснуть. Поколебавшись, все-таки выхожу, для очистки совести заглядываю в его палатку — и застываю от неожиданности; в палатке жара, посередине пыхтит на полную мощность примус, а рядом сидит Саша, полуголый, в наушниках от плеера. Я, конечно, тут же залез в его палатку. Так мы с час и просидели, отогреваясь. Хотя он и пришел раньше, но мороз успел прихватить пальцы на ногах. Уже стали волноваться за Шатаева и готовиться выйти с фонарем навстречу, когда он молча ввалился в свою палатку и больше не выходил. В полночь лагерь погрузился в тяжелый сон. Вот так Гималаи нас проучили на ровном месте — мы расслабились и сразу попали в переплет. Хорошо, что все окончилось без серьезных обморожений.
Необыкновенно красив был ледник в свежевыпавшем снегу. Мы приходили в себя и наблюдали за движениями альпинистов к Л5. К обеду подтянулись Катя и Мошников, которые переход прошли с ночевкой. Хотя было солнечно, холодный ветер загонял в палатки. По радиосвязи из базового лагеря сообщили неприятную новость: Джим уехал в Катманду из-за острых болей в колене (доктора предположили, что тромб), и мы как-то сразу осиротели и с нетерпением ждали его возвращения.
После вчерашних испытаний только к вечеру восстановился.
В четвертый раз идем на перевал, в 12.30 зацепился за перила на Северном седле и, с полной отдачей работая, вышел в 16.00 наверх к Л4. Тяжело на этой высоте работать, когда рюкзак под 20 кг — с собой все бивуачное снаряжение, еда, 10 кг общественного снаряжения, да ветер в лицо. На седле встретились с Сергеем и Григорием, они спускались после обработки выше седла. Преодолевая себя, взошел с грузом Шатаев — молодец! Катя поднялась налегке. Видно, что высота дается ей с большим трудом. Вниз после отдыха ушли Мошников, Шатаев и Катя.
47. Подъем по СВ-гребню к лагерям 5 и 6
Первая ночевка на 7050 м прошла удовлетворительно. Взяв с собой 160 м перильной веревки и палатку, мы с Сашей медленно стали подниматься по СВ склону, выдергивая из-под снега навешенные вчера перила. Движение вверх с каждой веревкой замедлялось, сильнейший боковой ветер и мороз делали труднопроходимым вполне простой снежный склон. Через час я не чувствовал рук, остановился, растер, одел утепленные гортексовые рукавицы. В середине дня назад повернули китайские альпинисты и Саша. Я все же дошел до конца обработки, оставил заброску и тоже ушел вниз. По альтиметру высота была 7450 м, то есть мы смогли набрать только 400 метров. Сергей, Григорий и Андрей решили сегодня во что бы то ни стало закрепиться за скалы около 7600 м. На мой взгляд, излишний они проявили напор, в такую погоду при обработке это риск неоправданный. На седле никто не остался, все с обработки спустились в ЛЗ, Вечером в палатке слушали Визбора, усталость куда-то уходила. В 12 часов ночи меня разбудили громкие хлопки палатки — опять шквальный ветер. Снег искорежил палатку так, что стало мало места для двоих.
Сегодня, девятого апреля, день рождения Лили. Я поздравил ее мысленно, так как факс наш еще но работает, а то письмо, которое я отправил месяц назад, может быть, и не дойдет. «Чтобы у тебя и у наших детей все было хорошо!»
Опять сорвало кухонную палатку и туалет. Наверх вышел один Мошников. Американцы удивились: «Почему один и без груза для заброски?». Я объяснил, что, наверное, для вхождения в форму, Наблюдаю весь день его на ледовом склоне. В 17.00 увидел тройку Арсентьева, которая спускалась ему навстречу. Часа через два они били в ЛЗ. Ребята, сильно уставшие и перемерзшие, упали в свою палатку и не выходили даже на кухню.
Они провели кошмарную ночь на 7600, а утром, когда стали собираться, порывом ветра снесло в пропасть палатку и ледорубы, на которых она крепилась. Хорошо, что ребята не поморозились всерьез! «Отделались» легкими обморожениями лицо.
Итак, уже 9 апреля, а пятого лагеря еще нет. По ABC прошелся ураганный ветер, который отравлял нам жизнь, не давал отдыхать, порвал практически все палатки. Я подумал, что если перевод с китайского слова «Джомолунгма» означает «Мать богов», то ветер, который бьется о Северную стену и уходит в бешенстве через Северное седло, сметая все на своем пути, — по крайней мере, ее муж, охраняющий покой любимой супруги. Именно этот свирепый ветер, по свидетельству первой тройки, оказался сейчас главным противником, он был суровее ветров пика Победы, зимнего пика Ленина. Этот ветер сбрасывал со склона ползущего по льду альпиниста. Особенно досталось женщинам, которые никак не могли преодолеть ветровой барьер выше седла.
10 апреля — день освобождения Одессы от фашистов. В одесском альпклубе мы всегда отмечали этот день — проводили чемпионат области по скалолазанию на крымских скалах.
С утра, как и всю ночь, шквальный ветер. Почти не спал. Включил плеер на полную громкость, чтобы не слышать воя ветра и хлопков палатки, но и плеер не спасал.
После долгих колебаний вышли в Л4 в середине дня. Эд, Роберт, Стив, Марк, Саша и я решили идти с ночевкой и последующей заброской наверх. Тибетцы решили сделать только грузовую ходку — и сразу вниз. Все поднимались в хорошем темпе. Я пес кислородные баллоны. Мое время — 3,5 часа, это неплохо. Поразило, что Гуй Сан несла наравне с мужчинами груз — 4 кислородных баллона — и почти не отставала. Вот это пример для наших высотниц!
На седле в глаза бросилась порванная палатка, в которой ночевала наша первая тройка. Что-то не везет им с палатками. Помогли установить американцам занесенную палатку, благо, ветер утих, выглянуло солнце. Воспользовавшись окном хорошей погоды, мы с Сашей сделали несколько фотоснимков на фоне Северной стены, причем в руках у меня были «Вечерняя Одесса» и «Огонек», которые я захватил с собой почитать в палатке на случай отсидки. В «Вечерке» была подборка стихотворений Пастернака. Было в этом чтении что-то космическое и прекрасное, как красноватая в лучах заката Северная стена Эвереста.
По радиосвязи мы сообщили, что при нормальной погоде попытаемся установить Л5. Уоррен неожиданно не рекомендует нам совершать выход с ночевкой в Л5, а только сделать заброску. А ведь вчера Саша, Мошников и я договорились о ночевке на 7800 метров… Однако Мошников утром меняет свое решение и поддерживает американцев. Нам с Сашей показалось, что это чисто конъюнктурный подход. Анатолий проводит постоянную линию, явная цель которой — стать «своим» среди американцев. Чтобы не было лишних разговоров, мы с Сашей взяли тот же вес для заброски, что и остальные, и по спальнику.
