Питер Мейл - Еще един год в Провансе
— Отсюда вы не сможете добраться до Авиньона.
— Как?
Он встал:
— Venez, monsieur[47].
Я последовал за ним к противоположной стене, где он распахнул передо мной дверь, за которой оказался заброшенный перрон и та полоса земли, по которой когда-то тянулись рельсы. Я тщетно искал взглядом две сияющие стальные нитки chemin de fer[48], уходящие к горизонту, дымок, светофоры, стрелки… Увы, никакой самый решительный поезд не смог бы скосить всю буйную сорняковую растительность, скрывшую полотно пути. Апт окончательно выбыл из расписаний французских железных дорог. Однако меня успокоили, сообщив, что, если проявить достаточную расторопность, легко можно заказать такси.
Думайте что хотите о железнодорожном вокзале, оторванном от железной дороги, но он, по крайней мере, функционирует в своем усеченном ассортименте услуг в течение всего рабочего дня. Это выделяет его на фоне бесчисленного множества заведений Прованса, открывающихся и закрывающихся для клиентов по графику, способному озадачить непосвященного. Гастрономические лавки, épiceries[49], парфюмерные, посудные, газетные киоски, салоны антиквариата, бутики — несть числа пунктам перечня — следуют неписаному правилу: открываются ли они в восемь утра, в десять ли, но в полдень дружно запираются на ланч, опускают ставни на два, а то и на три часа. В малых деревнях и на четыре, особенно в летнюю жару, когда душа просит, а организм требует продолжительного дневного отдыха.
И как только вам покажется, что вы освоились и отыскали в этом хаосе систему, вас огорошивает нововведение. Вы отправляетесь за сыром в лавку, которая всегда открывалась ровно в три, и обнаруживаете витрины, закрытые ребристым железом жалюзи, и табличку на дверях, информирующую вас о fermeture exceptionelle[50]. Ваша первая мысль, что скончался член семейства владельца лавки, но когда жалюзи не поднимаются и через три недели, вы понимаете, что произошло событие примерно равнозначное: владелец отправился в ежегодный отпуск. Ваше смелое предположение оказывается верным, его подтверждает и мадам, вернувшаяся на рабочее место после отпуска. Почему она не сообщила заблаговременно о своих планах? Ох, знаете, такого рода объявление могло бы привлечь внимание грабителей. В эти опасные времена на сыр развелось столько охотников…
Капризы коммерции становятся еще более необъяснимыми в августе, когда миллионы французов оставляют конторы и конвейеры, ищут приключений в дороге или покоя на природе. Прованс среди отпускников весьма популярен, поэтому местные предприятия в большинстве своем работают не покладая рук, обслуживают туристов и пополняют банковские счета. В это время вы без проблем найдете в торговых заведениях как хлеб насущный, так и почтовые открытки, керамику, сувениры из оливковой деревесины, крем для — или от — загара. Но в случае, если понадобится нечто слегка неординарное, возникающее в конторах и на сборочных конвейерах далекого севера, в округе Парижа, вам, возможно, придется запастись терпением.
Мои парижские друзья, проводившие отпуск в своем сельском домике на юге, обнаружили, что их электрический чайник приказал долго жить. Будучи верными клиентами, они направились в ту же лавку, в которой когда-то приобрели старый чайник, чтобы купить ему замену. С улицы они заметили в витрине несколько запылившийся, но, очевидно, новый чайник, точно такой, какой они и хотели. Входя в магазин, они уже приготовили чековую книжку. Хозяин весьма сожалел, но ничем помочь не мог. Запас чайников на полках кладовой, к его величайшему сожалению, исчерпался, а фабрика под Парижем в полном составе отдыхает, так что новых поступлений можно ждать лишь в середине сентября. DésoIé[51].
Но, мсье, воззвали к нему мои друзья, нам несказанно повезло, у вас в витрине точная копия нашего старого доброго чайника. Мы берем его.
Хозяин лишь развел руками. Тот чайник никак не может покинуть витрину по соображениям рекламного характера. Как иначе народ узнает, что заведение торгует данной marque[52]?
Никакие аргументы не смогли поколебать хозяина. Он отверг предложение поместить в витрине их старый чайник, не внял также мольбам заплатить наличными, обычно принимаемым во внимание продавцами. Чайник остался в витрине, где, насколько я в курсе, до сих пор аккумулирует пыль и служит символом августовских хождений по мукам.
Август во многих отношениях труднейшее время в Провансе. И не только потому, что местность наводняют туристы. От толпы можно сбежать, но от погоды никуда не денешься. А погода в августе, как выражаются фермеры, весьма excessif[53], ее подготовили долгие жаркие июльские дни. Неделю за неделей солнце, кажется, не слезает с небосвода, жар пропитывает холмы, каменные дома, плавит асфальт, покрывает землю сетью трещин, сушит траву, превращая ее в бурое сено, бьет вас по макушке, волосы обжигают пальцы. Наконец, обычно к середине августа, воздух уплотняется чуть ли не до густоты сиропа. В кустах все замирает, смолкают цикады, и вы ощущаете, что природа затаила дыхание, чего-то ждет.
Это затишье перед грозой — ваш последний шанс пройтись по дому и вытащить из розеток вилки факса, компьютера, автоответчика, телевизора, аудиосистемы. Как только засверкают молнии и гром ударит вас по ушам, домашнее электроснабжение почти наверняка отключится. Но прежде чем это произойдет, природа вполне может успеть нанести последний мстительный удар по современной технологии, безвозвратно повредить мозг чувствительной электроники. Таким образом мы потеряли два факса, а автоответчик стал страдать неизлечимым заиканием.
Наше утешение — место в первом ряду партера на захватывающем представлении, организованном матерью-природой. Пространство долины представляет собой неподражаемый усилитель для раскатов грома, от которых, кажется, вот-вот рассыплется черепичная кровля. Молнии долбят гребень горного кряжа, на мгновение высвечивая каждую скалу, каждый валун, обрисовывая их силуэты на фоне вечернего неба. Собаки жмутся к нам, прижав уши к головам. Редкий случай, когда они охотно бегут в дом. Ужинаем при свечах, радуемся защите толстых каменных стен, наблюдаем за движением грозового фронта, за мельканием молний, постепенно удаляющихся к холмам Верхнего Прованса.
Воздух охлаждается, в нем чувствуется влага, падают первые увесистые капли дождя, иссохшая земля как будто вздыхает в предвкушении. В течение нескольких секунд капли превращаются в поток. С крыши вода стекает сплошной пеленой, прорывает в гравии русла, смывает растения, затопляет цветочные рабатки, тарабанит по столу перед домом. Двухмесячная норма осадков изливается на землю в течение получаса. Прекращается потоп так же внезапно, как и начался. Шлепая по лужам, мы выходим на террасу, спасаем изгаженный зонт, опрокинутый потоком.
На следующее утро небо снова безмятежно синеет, солнце снова палит, вымытые поля исходят паром. К вечеру уже ничто не напоминает о вчерашнем потопе, все сухо, растительность томится и вянет. Дом, однако, еще не забыл о случившемся. Трубопроводы, цистерны, баки, сифоны булькают, чихают, вчерашний потоп замаскировался, спрятался, но дает о себе знать. Краны плюются рыжей жижей, кухонные остатки — луковая шелуха, чаинки — всплывают в унитазе. Гости удивляются этим явлениям, поскольку пользуются беспроблемной городской канализацией.
Много-много сюрпризов готовит жизнь в Провансе. Прошлым летом в одно из воскресений моя жена вернулась с рынка в Кустеле, все еще удивленно покачивая головой. На одном из лотков ее внимание привлекли цветки courgette[54], которые можно фаршировать или обжаривать, обмакнув в жидкое тесто, прекрасный летний рецепт. Она попросила полкило.
Не так все просто. Продавец с готовностью оторвал полиэтиленовый пакет от рулона:
— Прекрасно, мадам. Вам мужских или женских?
Недавно один из наших гостей, склонный к оживленной жестикуляции во время беседы, опрокинул себе на брюки стакан красного вина. На следующий день он отправился с брюками в химчистку. Мадам распластала его штаны по прилавку, профессиональным взглядом оценила загрязнение и озабоченно покачала головой. Не исключено, сказала она, что пятно можно удалить, но это зависит от сорта вина. Что именно он опрокинул на штаны, «Шатонеф» или одно из легких люберонских красных? Удивленная тем, что он не смог вспомнить, она прочитала ему краткую лекцию о красящих возможностях разных вин, в зависимости от содержания танина, и, казалось, была готова приступить к разбору сортов и марок, когда ее внимание отвлек следующий посетитель.
Наш приятель вернулся под сильным впечатлением от услышанного. Он поведал, что опрокидывал на себя бокалы по всей Европе и в нескольких крупных городах Соединенных Штатов, но нигде его так досконально не допрашивали в химчистках. В следующий раз, сказал он, придется захватить вместе со штанами и этикетку, а может, и бутылку с пробой.
