Жан Франсуа Лаперуз - Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

Мы достигли 37° 30′ широты лишь 14 октября в полночь. В течение этого дня мы видели пять или шесть маленьких сухопутных птиц из рода коноплянок, которые усаживались на такелаж. В тот же вечер мы дважды видели стаи диких уток или бакланов — птиц, которые редко отдаляются от берега.

Погода была самой ясной, и на каждом из фрегатов впередсмотрящие не покидали топов мачт. Значительная награда была обещана тому, кто первым увидит землю. Впрочем, в пробуждении духа соперничества не было особой нужды: каждый матрос страстно желал удостоиться чести первым совершить открытие, потому что я пообещал присвоить открытой земле его имя. Однако, несмотря на все очевидные признаки близости земли, мы ничего не обнаружили, хотя видимость простиралась очень далеко.

Я предположил, что этот остров должен располагаться южнее и что сильные ветра, которые до недавнего времени дули из этой четверти компаса, отнесли к северу маленьких птиц, усаживавшихся к нам на снасти. Поэтому я держал курс на зюйд до полуночи. Как я уже говорил, мы находились тогда в точности на 37° 30′ северной широты, и я взял курс на ост на зарифленных парусах, с живейшим нетерпением ожидая утра. Когда рассвело, мы снова увидели двух маленьких птиц. Я продолжил идти курсом к осту, и в тот же вечер вблизи корабля проплыла большая черепаха.

На следующий день, по-прежнему двигаясь вдоль той же параллели к осту, мы увидели птицу, которая была еще меньше европейского королька и уселась к нам на брас грот-марселя, а также три стаи диких уток. Таким образом, каждый миг наши надежды поддерживались, однако нам не было суждено увидеть их осуществления.

Во время этих поисков с нами произошло самое настоящее несчастье. С «Астролябии», убирая фор-брамсель, за борт упал матрос. Был ли он ранен при падении или не умел плавать — но он более не появился на поверхности моря, и все наши попытки спасти его оказались тщетными.

Признаки близкой земли продолжали появляться 18 и 19 октября, хотя мы уже проделали длинный путь на восток. В каждый из этих дней мы видели стаи диких уток и других береговых птиц. Одному солдату даже показалось, что он увидел, как мимо проплыло несколько ростков морских водорослей. Поскольку это наблюдение не подтвердилось никаким другим свидетельством, мы отвергли его единодушно, сохраняя, впрочем, живейшую надежду вскоре совершить открытие.

Едва мы достигли 175° восточной долготы, как все эти признаки земли прекратили попадаться на глаза. Но я все равно продолжал идти тем же курсом до полдня 22 октября. Хронометр № 19 тогда показал, что мы уже отдалились на 20′ от 180° восточной долготы от меридиана Парижа — предела, установленного для моих поисков этого острова. Посему я приказал взять курс на зюйд, чтобы прийти в более спокойные моря.

После нашего отплытия с Камчатки нам все время приходилось бороться с сильнейшим волнением. Один из валов унес наш ялик, хотя он и был принайтовлен к сходням, и вылил на палубу более ста баррелей воды. Едва ли мы обратили бы внимание на это досадное обстоятельство, если бы нам повезло обнаружить остров, поиски которого стоили нам стольких усилий и который, я уверен, существует где-то вблизи пройденного нами пути. Признаки близости земли были слишком частыми и вполне определенными, чтобы допускать сомнения в этом.

Я склонен полагать, что мы прошли вдоль параллели севернее острова. Если бы мне предстояло снова начать эти поиски, я двигался бы по 35° широты между 160° и 170° долготы. Именно в этом промежутке мы увидели наибольшее число сухопутных птиц, которые, как мне показалось, прилетели с юга, откуда их принесли сильные ветра, дувшие из этой стороны света.

Дальнейшие задачи нашей экспедиции не оставляли мне времени, чтобы проверить это предположение, пройдя к весту столько же, сколько мы только что прошли к осту. Ветра, почти непрерывно дувшие с запада, вынудили бы меня потратить более двух месяцев, чтобы преодолеть то расстояние, которое я прошел за восемь дней.

Поэтому я направился в Южное полушарие, на обширное поле открытий, где пути Кироса, Менданьи, Тасмана и т. д. пересекались во всех направлениях с маршрутами современных мореплавателей, каждый из которых добавил несколько новых островов к уже известным, относительно коих, впрочем, любопытство европейцев желало получить более обстоятельные сведения, чем те, что содержат сообщения ранних мореходов.

Общеизвестно, что в экваториальной части Великого [Тихого] океана есть обширная зона, между 12-м и 15-м градусами северной и южной широты и 140-ми градусами восточной и западной долготы, где земной шар усеян островами так же, как Млечный Путь — звездами на ночном небе. Мы уже начали изучать язык и нравы их обитателей, и наблюдения новейших мореплавателей позволяют нам предположить, что свое происхождение эти народы ведут от малайцев, подобно тому как различные колонии на берегах Испании и Африки основали финикийцы.

Именно в этом огромном архипелаге мои инструкции предписывали мне провести третий год нашей экспедиции. Западная и южная части Новой Каледонии, восточное побережье которой открыл капитан Кук во время своего второго путешествия; южные острова архипелага Арсасиды[204], северную часть которого осмотрел Сюрвиль[205]; северное побережье земли Луизиады, которое Бугенвиль не смог исследовать, хотя перед этим и прошел вдоль ее юго-восточного берега, — эти географические вопросы в первую очередь интересовали правительство. Мне было приказано установить границы этих земель и с точностью определить их широту и долготу.

Острова Общества, Дружбы[206] и Новые Гебриды уже хорошо изучены и более не могут пробудить любопытства европейцев. Однако они богаты продовольствием, и посему мне было разрешено подойти к ним, если у меня возникнет потребность, — были все основания предполагать, что на Камчатке я получу мало свежего продовольствия, которое столь необходимо для сохранения здоровья моряков.

Мы не смогли настолько быстро продвинуться к зюйду, чтобы избежать шторма, пришедшего из этой стороны света 23 октября. Волна была крайне высокой и вынудила нас провести ночь, дрейфуя на одном фоке. Ветра были весьма переменчивы и волнение очень сильным до 30° широты — параллели, достигнутой нами 29 октября.

Слишком резкий переход из холода в жару повлиял на здоровье каждого из нас, однако мы испытывали лишь легкие недомогания, которые не заставили кого-либо слечь в постель.

1 ноября на 26° 27′ северной широты и 175° 38′ западной долготы мы увидели множество птиц, среди которых были кроншнепы и ржанки — виды, которые никогда не отдаляются от суши. Погода была пасмурной с порывами ветра, однако впоследствии все части горизонта расчистились, кроме южной, где неизменно оставалось скопление облаков, что заставило меня предположить, что на этом румбе может находиться земля.