Иржи Ганзелка - Там, за рекою, — Аргентина

Сворачиваешь в лабиринт боковых уличек. Вправо, влево — и вдруг гладкий бетон мостовой метровой ступенькой обрывается прямо в траву и грязь. Кажется, будто попадаешь в колонию огородников, которая либо находится в весьма жалком состоянии, либо только еще рождается. Обширное пространство между настоящей окраиной и расположенными неподалеку, на пригорке, заводскими корпусами разделено на большие квадраты, а каждый из них, в свою очередь, разбит примитивными заборами из колючей проволоки или из одних веревок на маленькие, точь-в-точь похожие друг на друга прямоугольнички. Хибарки из старых жестянок, разрезанных бочек из-под бензина и отходов от досок, около них несколько десятков квадратных метров глиняного месива. А где-нибудь в углу, у забора, непременно будка из досок, жести или из дерюги со зловонной помойной ямой. И среди всего этого — непролазная грязь, смрадные канавы и лужи.

Вам интересно знать, куда вы попали?

На окраину Монтевидео — Баррио-Унион, которая во всем городе более известна под названием Баррио-де-латас — Жестяное предместье…

Поразительное явление в сорока пяти минутах езды от центра благоустроенного большого города. Эта жестяная колония вовсе не место воскресных выездов огородников и садоводов Монтевидео. Это постоянное местожительство утильщиков, уборщиков, торговцев кладбищенскими цветами, канильитас — уличных продавцов газет, поденщиков, рабочих расположенного недалеко отсюда резинового завода и безработных. Окраина, где нет ни питьевой воды, ни электричества, ни канализации. И уж, конечно, нет даже намека на мощеные улицы, так как в Монтевидео каждый домохозяин или владелец земельного участка обязан на свои средства замостить тротуар и половину мостовой перед своим участком.

Три с половиной тысячи километров отделяло нас в Монтевидео от того момента, когда мы покинули авениды Рио-де-Жанейро, затихающие после первого взрыва карнавального веселья. Каждый город, каждое селение, которые мы проезжали потом, переживали месяц маскарада по-своему. В уругвайской столице на Ла-Плате догорали последние волнующие дни карнавала.

Во многих южноамериканских странах муниципалитеты на целый месяц отдают себя во власть требованию «Хлеба и зрелищ!»; ради карнавала они готовы подчистую выгрести казну. Монтевидео не является исключением.

Когда мы прощались с Монтевидео, центральная его авенида 18 де Хулио выглядела так, будто ей надлежало на целый год выехать из города. Десятки рабочих лазили по высоким пожарным лестницам, разбирая одну за другой деревянные триумфальные арки. Те самые триумфальные арки, которые по распоряжению муниципалитета были воздвигнуты здесь несколько недель назад, когда атмосфера карнавального давления приближалась к критической точке взрыва. Колонны грузовиков отвозили горы строительного леса, фанеры, транспарантов, огромных китайских фонарей, километры электрокабеля и ящики разноцветных лампочек; 125 тысяч этих лампочек каждую ночь загорались над длинной авенидой 18 де Хулио, чтобы придать более праздничный вид аллегорическим шествиям и костюмированным кордонам. Из Парижа и Рима были приглашены самые лучшие пиротехники, которые украшали ночное карнавальное небо праздничным фейерверком.

На другой день после окончания карнавала муниципалитет снова начинает изыскивать средства на содержание городской полиции и на строительство городской больницы, которая рождается вот уже одиннадцать лет. А Баррио-де-латас, жестяная колония на окраине города, сверкающего во время карнавала миллионами ватт и пышными фейерверками, опять на долгие годы останется без единой лампочки, без капли воды, без мощеных улиц и канализации.

Но в Уругвае есть еще и другой карнавал.

Чтобы увидеть его, нужно побывать на окраинах Монтевидео. Здесь вокруг вас не окажется масок веселья на усталых и изможденных лицах, здесь исчезнут покупная безвкусица и платное настроение. И вам вдруг покажется, будто вы после тяжелого похмелья окунули голову в прохладный родник.

На окраинах Монтевидео ряженая карнавальная истерия уступила место бурному, чистому потоку народного искусства. Вместо нарядов цыганок, мексиканок, арлекинов и шутов вы увидите здесь уругвайские национальные костюмы. Эта вторая часть Монтевидео каждый вечер живет звонкими песнями и танцами уругвайских памп, милонгами, тонадами и сифрами под нежный аккомпанемент гитар.

Центром этого карнавала бывают tablados — на скорую руку сколоченные эстрады, которые можно найти на улицах любой окраины. На этих эстрадах сменяют друг друга лучшие ансамбли гитаристов, танцоров, певцов, декламаторов и актеров-любителей из города и далекой провинции.

В импровизированных сценках артисты так и сыплют шутками. На tablados вы сможете посмотреть разнообразные сценки из жизни окраин, услышать короткие интермедии, в которых артисты поведают вам, отчего провалился прошлогодний туристский сезон и почему вздорожало мясо. А вслед за тем на сцене вновь появится группа из двадцати гитаристов, которая раскроет перед вами сокровищницу уругвайских народных песен и танцев.

Tablados на окраинах — это лишь первый пробный камень различных самодеятельных коллективов. Лучшие из них примут участие в общегосударственном конкурсе, проводимом на открытой сцене летнего городского театра — «Teatro Municipal de Verano». В течение двадцати вечеров показывают здесь свое искусство самодеятельные коллективы всей страны.

Это красочный смотр фольклора, народных песен и танцев, обычаев и костюмов; нежная лирика раздольных памп сменяется задорными матросскими песнями, свежий юмор пародий дополняется традиционным благородством вольных гаучо и врожденной галантностью трубадуров с Ла-Платы.

Вначале вас охватывает восхищение и восторг, а потом вы начинаете сомневаться. Вы невольно начинаете подозревать организаторов этих смотров уругвайского народного творчества в том, что они привлекают к смотрам артистов, которые, кроме своего природного дарования, получили еще и специальное образование. Ведь карнавальные торжества — одно из самых тяжелых орудий уругвайской пропаганды туризма. Это подозрение несколько дней не давало нам покоя.

Вскоре последовало довольно веское опровержение.

Мы сидели, дожидаясь своей очереди, в студии радиостанции Монтевидео «Радио Насьональ», которая пригласила нас рассказать о нашем путешествии.

— Приготовьтесь, кабальерос, — обратился к нам радиотехник, — как только Мартинес закончит свою милонгу, пойдем мы.

— Скажите, а нельзя ли где-нибудь найти эту милонгу в грамзаписи?