Владимир Обручев - Плутония. Земля Санникова
— Придется попугать их, — сказал Ордин. — Иначе мяса нам не видать.
— Да и вообще нужно очистить себе дорогу дальше на север и заставить их улепетывать к пещерам.
Горохов поднял берданку и выстрелил. Вампу сначала оцепенели на месте, но потом, испуская вопли ужаса, помчались обратно по поляне; поднялся и помятый быком и, хромая, поплелся вслед за ними. Онкилоны немедленно выскочили на поляну и издали свой военный клич, чтобы выстрел в представлении вампу соединился с этим кличем в одно событие.
— Будем ночевать здесь! — заявил Горюнов. — Ужин готов, вампу не посмеют вернуться.
Пока онкилоны потрошили быка, путешественники разыскали среди поляны озерко, скорее прудок, не имевший стока, с чуть тепловатой водой; его берега отвесно уходили вглубь, и оно казалось очень глубоким. Возле него расположились на ночлег, принесли к нему пласты мяса, оставив лишнее на поживу орлам и волкам. Запылал костер, и все занялись приготовлением ужина. Ордин пошел с котелком к озерку; чтобы зачерпнуть воды, ему пришлось лечь на землю — так низок был уровень озерка. И вот, опуская руку с котелком, он заметил, что вода как будто поднимается навстречу; он стал медленно поднимать котелок — вода следовала за ним, словно притягиваемая магнитом.
Выше и выше поднималась вода и наконец сравнялась с поверхностью брега.
— Вода выступает из озера! — воскликнул Ордин, вскакивая на ноги.
На этот возглас все сбежались к берегу и с удивлением смотрели на переполненное до краев озерко.
— Надо собирать вещи и уходить дальше, — заявил Костяков.
Онкилоны начали шептаться и с суеверным ужасом смотрели на воду в ожидании, что из нее покажется голова какого-нибудь чудовища. На лице Аннуир отражался попеременно страх и смех, так как, взглядывая на Ордина, она заметила, что он улыбается. Она уже усвоила мысль, что белые люди все знают, все могут и ничего не боятся.
Но прежде чем онкилоны приняли решение бежать, вода в озерке стала медленно понижаться и через несколько минут заняла свой первоначальный уровень. Горохов облегченно вздохнул.
— Ушел, ушел обратно вглубь, испугался, видно! — промолвил он.
Ордин, Горюнов и Костяков рассмеялись — они догадались, что это был новый вид озер с подземным питанием: на дне его, очевидно, было жерло, уходившее далеко вглубь и заполненное водой; время от времени пары и газы поднимали воду вверх, а затем находили себе выход по какой-нибудь боковой трещине, не вырываясь из воды, как в других озерах; в результате вода понижалась. Оставалось проследить периодичность этого явления, чтобы убедиться в правильности объяснения. Ордин вынул часы.
— Теперь я понимаю, как животные пользуются этим озером для водопоя, — сказал Горюнов. — Они выжидают, пока вода не поднимется до краев.
— Да, а я недоумевал при виде обрывистых берегов и отсутствия спусков к воде, вытоптанных животными, — подтвердил Ордин.
— А иной зверь, пожалуй, не успеет напиться, глядь — вода у него из-под носа ушла! Поди дожидайся, пока она поднимется. Ждать действительно пришлось долго: успели сварить и сжарить ужин и съесть его, когда вода опять постепенно стала подниматься; промежуток оказался равным почти часу.
Едва солнце успело скрыться за завесу паров северной части котловины, как оттуда надвинулся густой туман, и сразу стало почти темно. Но на ночь дрова были запасены, и у костра было светло и тепло. Беседовали об озерах этой странной земли с их периодическими извержениями, которые онкилоны объясняли игрой водяных духов. Они сообщили, что в северной стороне есть долина Тысячи Дымов, где из земли повсюду идет дым и где земля так горяча, что жжет ноги через обувь. Они сами не бывали там, но слышали об этом от стариков, которые в молодости участвовали в большом набеге на вампу, предпринятом дедом Амнундака.
В этой долине вампу прежде проводили зиму. Разговор был прерван протяжным воем, донесшимся из леса; собаки ответили на него яростным лаем.
— Волки близко — почуяли падаль, — сказал Горохов.
— А вот и случай поймать волчицу или двух, — предложил Горюнов.
Онкилоны заявили, что это нетрудно, что они в зимние ночи охотятся на волков, тревожащих оленьи стада, облавой с огнем. Для поимки волчицы у них оказалась сеть, сплетенная из тонких ремешков и употребляемая для ловли ленных гусей. Стали готовиться к облаве. Из кучи топлива, заготовленного на ночь, выбрали смолистые стволы сухих молодых лиственниц, разломали их на куски в полметра длиной и привязали к копьям; такие факелы изготовили для всех участников и положили на костер. За это время волки собрались у остатков быка, откуда доносилось ворчанье, визг, хруст костей, — свора хищников пировала, пользуясь мглой.
Когда факелы разгорелись, онкилоны и путешественники с факелами в одной руке, копьем или ружьем в другой бегом окружили место пира и затем, наклонив факелы вперед, почти до земли, и размахивая ими вправо и влево, стали сходиться к центру, где были волки, окруженные огненным движущимся кругом. Вскоре сквозь туман можно было разглядеть кучу серых хищников, столпившихся у трупа; поджав хвосты, оскалив зубы, они стояли, растерявшись, не видя лазейки для бегства в колеблющемся и все приближающемся страшном кольце. Звери завыли, начали метаться, прыгая друг на друга, и, наконец, обезумев, бросились по два и по три в разные стороны.
Но уйти удалось немногим: онкилоны ловко подкалывали их копьями или, ударив факелом по морде, отгоняли назад. Воин, имевший сеть, накрыл ею волчицу, пытавшуюся прорваться, — она сразу запуталась и повалилась. Оставшиеся в живых волки вернулись к трупу и, дрожа, прижавшись друг к другу, щелкая зубами, уже не пытались бежать; несколько выстрелов покончили с ними. Подняв факелы, онкилоны теперь добивали волков, лежавших в разных местах; среди раненых нашли еще волчицу, накрыли ей голову одеждой и, связав все четыре ноги вместе, унесли, подвесив на копье. Подобрав всех волков, которых оказалось одиннадцать, вернулись к костру и занялись сниманием шкур.
Для каждой из пойманных волчиц вбили в землю три колышка, к двум притянули ремнями передние и задние ноги, к третьему шею, так что животное не могло достать зубами ни один ремень. После этой оригинальной охоты улеглись спать вокруг костра, оставив, по обыкновению, караульных, которые должны были присматривать за волчицами и охранять их от Крота и Белухи; последние долго не могли успокоиться, выражая желание расправиться со своими беспомощными врагами.
ДОЛИНА ТЫСЯЧИ ДЫМОВ
За утренней едой среди густого тумана обсуждали вопрос, как увести с собой волчиц: одни предлагали нести их поочередно на плечах, другие — в носилках, устроенных из шкуры убитого быка. Всего проще было заставить их бежать на собственных ногах, но не было ни цепи, ни проволоки, чтобы сделать повод, который был бы недоступен их острым зубам. Наконец догадались: сделали широкие кожаные ошейники и намордники; ошейники привязали к концам шомпола от берданки Горохова. Таким образом волчицы шли рядом, как быки в ярме; один онкилон вел их за ремень, другой подгонял сзади. Сначала звери упирались всеми четырьмя ногами, ложились; но после того как на них пустили собак, которые стали покусывать их сзади, они смирились и поплелись, поджав хвосты, за людьми. Как только туман поредел, пошли на север. Растительность становилась все более чахлой, попадались целые полосы засохшего низкорослого, но старого леса; на полянах площадки редкой травы перемежались с совершенно голыми, почва которых представляла выветрившийся базальт. Через несколько километров встретили расселину в почве, над которой поднимался легкий дымок.
