Николай Максимов - Поиски счастья
Веки Тымкара дрогнули. Он понял. Понял и старик Емрытагин.
— Он назвал нас собаками! — возмущенно бросил эскимосам Тымкар.
— Что он сказал? — обрадовался Роузен.
Миссионер опустил глаза.
— Кстати, они могут кое-что понимать по-английски.
Лица островитян сделались злыми. Женщины — и особенно Майвик — о чем-то зашептались и вдруг рассмеялись, глядя в упор на юркого американа в котелке: на своих коротких ногах, расставленных в стороны, он сам казался им похожим на шелудивого пса…
Пастор пожалел о несдержанности своего босса.
— Если они не переселятся, — перешел уже к угрозам янки, — мы никогда не позволим им посещать Штаты!
Не успел еще пастор открыть рта, как Роузен добавил:
— А ведь у них там могут быть родственники, не так ли?
— Безусловно, мистер Роузен, — и он перевел все это эскимосам.
Тагьек затоптался на месте. Как же так? Ведь нужно отвезти в Ном на Аляску костяные изделия!
Но остальные островитяне остались равнодушными и к этому заявлению. Как можно не пустить их к родным? По всему берегу караулить станут, что ли? Емрытагину даже смешно, из его выцветших глаз скатились смешливые слезинки. Нет, нет, эти американы просто, однако, глупые люди: вначале они пугали какими-то красными большевиками, потом стали предлагать винчестеры, теперь угрожают голодом и запрещением посещать родственников. Тут что-то неладно.
Эскимосы молчали.
— Какая огромная потеря времени из-за кучки этих дикарей! Я удивляюсь вашему терпению.
Вместо ответа грегорианский священник только погладил свою длинную бороду.
— Нам необходимо спешить. — Эдгар Роузен опять нетерпеливо оглядел пролив, по которому дрейфовали на север разреженные льды. — Полковник будет недоволен!
Затянувшаяся встреча становилась в тягость и эскимосам: для них были необычны такие формы общения. Кое-кто из женщин уже ушел, услышав, что в землянках плачут дети.
Роузен расценил этот уход как вызов. Миссионер только пожал плечами: «Туземцы. Чего вы от них хотите?»
— Но это же возмутительно! — не выдержав, воскликнул бизнесмен. — Мы потеряли с ними, — он быстро «взглянул на часы, — мы потеряли из-за них уже целый час! — он отгрыз непомерно большой конец новой сигары и бросил его.
Емрытагин подобрал окурок и стал его разглядывать.
— Вы предложили бы им покурить, мистер Роузен. Эти люди очень отзывчивы на дружбу, — оказал миссионер.
— О да, конечно! — Роузен достал пачку сигар и протянул ее Емрытагину.
Однако старик отрицательно качнул головой, отступил назад. Роузену стало смешно:
— Нет, вы полюбуйтесь!
Он снова попытался навязать свой подарок — теперь уже другим, но все отступали и сигар не брали…
Вдоволь насмеявшись, американец убрал сигары и снова посмотрел на часы.
— Я больше не имею права задерживаться. Мы рискуем провалить дело там, — он указал изогнутым на конце стеком на азиатский берег, — ведь главное именно там!
Он спешил в бухту Строгую, где должен был встретиться с бароном Клейстом, выгрузить ему оружие.
— Мистер Роузен торопится. Он хотел бы знать, когда вы покинете остров, — обратился пастор к эскимосам.
Тагьек взглянул на жену. Она настороженно наблюдала за ним. Тагьек знал, что Майвик не хочет возвращаться за пролив, где провели они несколько лет. Он теперь поставлен в весьма затруднительное положение: если не переселяться сейчас — значит его больше никогда туда не пустят и ему придется забросить выгодное дело и снова стать охотником.
— А если я переселюсь, меня будут пускать сюда? — вдруг спросил Тагьек.
— Конечно, — воскликнул обрадованный Роузен.
— Хорошо, — не глядя на жену, принял решение Тагьек.
— Вери-вел! — и посланец Штатов, не имея при себе винчестера, протянул ему десять долларов.
Тот взял их как должное. Он знал цену этим бумажкам. Но не успел еще Тагьек спрятать полученные деньги, как Майвик подняла невероятный шум.
— Что кричит эта дикарка? — брови Роузена удивленно поднялись.
Пастор объяснил. Роузен засмеялся:
— Глупости! Ерунда! Теперь они, как бараны, потянутся за ним. Я же знаю этих дикарей!
Решение Тагьека произвело на островитян известное впечатление. Толпа зашумела. Как-никак столько лет прожито вместе. Делали ему заказы, получали продукты. А теперь, кому теперь нужны будут их изделия? Однако дальше шума и размышлений вслух дело не шло, и наблюдательный миссионер заметил, что люди вопросительно поглядывают на сутулого эскимоса, на которого он обратил внимание еще в начале беседы. Что-то суровое, властное было в его чертах. Не случайно же он понял ругательство Эдгара и перевел его односельчанам!
Служитель церкви поделился своими соображениями с патроном:
— Нужно поколебать его. Мне думается, что за ним пойдут остальные.
— Которого? Где он? — вглядываясь в толпу, спросил директор акционерного общества. — Крайнего справа?
— Нет, нет. Смотрите: он выше остальных, на висках седина, сутул, у него прямой нос и волевое лицо. Слева… слева седьмой.
— О, этот? — янки бесцеремонно указал на него пальцем. — Подзовите его ко мне.
— Сын мой! Мистер Роузен хочет с тобой поговорить, подойди к нам.
Тымкар понял, что зовут его, но не двинулся с места. Тогда американцы подошли к нему сами:
— Как зовут тебя, суровый человек?
Эскимосы тревожно расступились.
— Тымкар из Уэнома, — не очень дружелюбно отозвался он.
— Из Уэнома? — изумился миссионер. — Значит, ты чукча?
Тымкар утвердительно кивнул головой.
— Его имя Тымкар. Правда, оригинальное имя? Оно соответствует его мрачной внешности. И к тому же, оказывается, он чукча!
— Это любопытно, — живо отозвался янки. — Меня зовут Эдгар Роузен, — представился «дикарю» американец.
Тымкар молчал.
Вокруг было тихо. Только из дальней землянки доносилась ругань Майвик: женщина сразу же ушла, как только услышала о решении мужа.
— Да, так вот, Тымкар, мы предлагаем вам переселиться.
Чукча вопросительно взглянул на старца.
— Мистер Роузен по поручению… — пастор запнулся, — обещает вам помочь хорошо устроиться на новом месте, — и тут же он что-то негромко сказал Роузену.
— Да, да, — тот вытащил из бумажника десять долларов.
Тымкар не протянул руки, как это сделал Тагьек. И хотя он ничего не сказал, Эдгар Роузен спросил:
— Что он говорит?
— Он молчит, мистер Роузен…
— Какое свинство! — вспылил американец. — Деловой, порядочный человек должен с протянутой рукой стоять перед нищим негодяем, уговаривать его взять деньги! Их нужно учить полицейской дубинкой, а не уговаривать… Бить, да, бить! Это лучший метод разговора с дикарями. Бить, как индейцев, — с оружием, с пушками… — он покосился на фрегат.
