Жюль Верн - Великолепная Ориноко
Удастся ли господину Мигелю и его друзьям смягчить суровость сержанта Марсьяля? Позволит ли он им поближе познакомиться с его племянником? Нелегкое дело — растопить совершенно необъяснимую недоверчивость старого солдата и погасить свирепый блеск глаз, удерживающий любого на почтительном расстоянии! Это будет непросто, но, пожалуй, все-таки возможно, если учесть, что впереди совместное плавание до Сан-Фернандо.
В Кайкаре около пятисот жителей и обычно множество приезжих из числа тех, кого дела заставляют путешествовать вверх по Ориноко. Здесь есть две гостиницы, точнее, две лачуги, в одной из которых и разместились три венесуэльца и два француза, решившие провести в Кайкаре короткое время.
На следующий день, шестнадцатого августа, Жан и сержант Марсьяль отправились в город, чтобы нанять лодку. Кайкара — светлый, веселый городок, уютно устроившийся между первыми холмами Паримы и рекой, напротив деревушки Карбуто, приютившейся в излучине Апурито. С берега хорошо виден заросший великолепными деревьями остров, каких много на Ориноко. Крохотный причал ограничивали две выступающие из воды гранитные скалы. В Кайкаре насчитывается около ста пятидесяти хижин — их можно даже назвать домами, — по преимуществу каменных, но с крышами из пальмовых листьев. Лишь некоторые из них крыты красной черепицей, сверкающей среди сочной зелени деревьев. На холме, высотой не больше пятидесяти метров, находится монастырь, покинутый миссионерами во время экспедиции Миранды и Войны за независимость. С этим монастырем связаны слухи о людоедстве, подтверждающие дурную репутацию карибских индейцев.
В Кайкаре все еще существуют старинные индейские обычаи, в которых христианство причудливо переплетается с самыми фантастическими религиозными обрядами. Например, «белорьо», бдение около покойного, на котором довелось присутствовать одному французскому путешественнику. Собравшиеся около тела мужа или ребенка безо всяких церемоний курят, пьют кофе, агуардьенте[60], а супруга или мать начинает танцы, продолжающиеся до тех пор, пока охмелевшие гости не валятся без сил. Так что эта церемония имеет скорее хореографический, чем похоронный характер.
Не только сержанту Марсьялю и Жану де Кермору нужно было зафрахтовать лодку, чтобы преодолеть расстояние в восемьсот километров, отделяющее Кайкару от Сан-Фернандо. Та же задача стояла перед тремя географами, и разрешение ее было поручено господину Мигелю.
Самое разумное, по мнению господина Мигеля, было договориться с сержантом Марсьялем и нанять одну лодку, в которой равно могут разместиться и трое и пятеро человек, и для этого не потребуется увеличивать численность экипажа.
Кстати, проблема экипажа — не из легких. Необходимо нанять опытных матросов. В дождливый сезон пирогам нередко приходится идти против ветра и всегда против течения, часто встречаются опасные пороги, а местами рифы и мели вынуждают перетаскивать пироги волоком. Ориноко капризна и грозна, как океан, и плавание по ней сопряжено с большими трудностями.
Матросами обычно нанимают индейцев, живущих на берегах реки. Для многих из них это ремесло является единственным заработком, и они отличаются большим мужеством и ловкостью. Самыми надежными считаются индейцы из племени банива, живущие на территориях, орошаемых Ориноко, Гуавьяре и Атабапо. Индейцы доставляют в Сан-Фернандо пассажиров и товары, а затем возвращаются в Кайкару, где их ждут новые пассажиры и новые грузы.
Можно ли полагаться на таких матросов? В общем-то, да. Но при условии, что будет нанят только один экипаж. Так рассуждал благоразумный господин Мигель, и был прав. А кроме того, если учесть его интерес к Жану, то было очевидно, что юноша только выиграет, продолжив путешествие с господином Мигелем и его друзьями.
Итак, господин Мигель решил во что бы то ни стало уговорить сержанта Марсьяля, и, завидев Жана и его дядюшку, которые также пытались нанять лодку, он без колебаний пошел им навстречу.
Старый солдат, нахмурившись, смотрел на него.
— Господин сержант, — обратился к нему господин Мигель на очень правильном французском языке, — мы имели удовольствие находиться вместе на борту «Симона Боливара»...
— И покинуть его вчера вечером, — ответил сержант Марсьяль, не более приветливый чем часовой на посту.
Господин Мигель, желая придать этой фразе любезный смысл, продолжил:
— Мои друзья в Лас-Бонитас поняли из разговора вашего племянника с...
Губы сержанта Марсьяля стали подергиваться, что было дурным признаком.
— Как вы сказали? Из разговора? — прервал он господина Мигеля.
— Да, из разговора господина Жана де Кермора с губернатором мы узнали о вашем намерении сойти в Кайкаре...
— Я полагаю, что мы не обязаны ни у кого спрашивать разрешения... — сказал старый солдат холодно-высокомерным тоном.
— Разумеется, ни у кого, — согласился господин Мигель, решив не обращать внимания на нелюбезность своего собеседника. — Но, узнав о цели вашего путешествия...
— Раз! — пробормотал сквозь зубы сержант, словно подсчитывая, сколько еще ему придется отвечать на вопросы любезнейшего географа.
— О том, каким образом ваш племянник намерен отправиться на поиски своего отца полковника де Кермора...
— Два! — произнес сержант Марсьяль.
— И, зная, что вы собираетесь плыть вверх по Ориноко до Сан-Фернандо...
— Три! — проворчал сержант.
— Я хотел спросить у вас, не будет ли удобнее и надежнее, поскольку мои коллеги и я направляемся туда же, совершить наше плавание от Кайкары до Сан-Фернандо в одной лодке...
Предложение господина Мигеля было настолько благоразумным, что не было никаких оснований его отвергнуть. Наняв пирогу необходимых размеров, шестеро путешественников совершили бы свое плавание в самых что ни на есть благоприятных условиях.
У сержанта Марсьяля не было никаких оснований отказываться, и тем не менее, даже не посоветовавшись с Жаном, он сухо ответил, как человек заранее принявший решение:
— Весьма польщен, сударь, весьма польщен! Ваше предложение, возможно, очень выгодно, но, увы! — неприемлемо... по крайней мере, для нас.
— Что же в нем неприемлемого? — спросил господин Мигель, очень удивленный такой оценкой своего предложения.
— Оно неприемлемо... потому что мы не можем его принять! — ответил сержант Марсьяль.
— Вероятно, у вас есть основания для такого ответа, господин сержант, — сказал господин Мигель, — но ведь я хотел, чтобы мы помогали друг другу, а потому я не заслужил столь оскорбительного отказа.
