Жюль Верн - Жангада
Так всегда начиналась работа: лесорубы с фермы подготовляли себе почву. Потом со старых деревьев, увитых лианами, заросших папоротником, кактусами, бромелиями и мхом, сорвали их покров и обнажили кору. Но вскоре и ее должны были ободрать со стволов, как кожу с живого тела.
Затем весь отряд лесорубов, гоня перед собой бесчисленные стаи обезьян, которым рабочие почти не уступали в ловкости, вскарабкался на вершины деревьев и принялся опиливать могучие ветви, пока не очистил стволы до самой верхушки. Скоро в обреченном лесу остались лишь высокие голые столбы, а спиленные ветви пошли на местные нужды; вместе со свежим воздухом сюда ворвались потоки света, и солнце проникло до влажной земли, которую оно, быть может, еще никогда не ласкало.
Каждое дерево в этом строевом лесу было пригодно для крупных плотничных или столярных работ. Словно колонны из слоновой кости с коричневыми обручами вздымались восковые пальмы высотой в сто двадцать футов, а толщиной в четыре у основания, дающие прочное, негниющее дерево; рядом с ними — деревья мары, дающие ценный строевой материал; барригуды, стволы которых начинают утолщаться в нескольких футах над землей и достигают четырех метров в обхвате, — они покрыты блестящей рыжеватой корой с серыми бугорками, а тонкие верхушки их переходят в широкий, плоский зонтик; высокие бомбаксы, с гладкими, белыми, необычайно стройными стволами. Рядом с этими великолепными представителями амазонской флоры падали на землю куатибы, — их розовые вершины возвышаются куполами над всеми соседними деревьями, а плоды напоминают маленькие вазочки, где плотными рядами уложены каштаны; древесина у них светло-лилового цвета и требуется специально для постройки судов. Потом разные сорта железного дерева, особенно ибириратея, с почти черной древесиной, такой прочной, что индейцы делают из нее свои боевые топорики; жакаранда — еще более ценная, чем красное дерево; цезальпина, которую можно найти только в глубине старых лесов, куда еще не проникла рука дровосека; сапукайя, высотой до ста пятидесяти футов, которой служат подпорками собственные побеги, вырастающие из ее корней в трех метрах от подножия; на высоте тридцати футов они обвиваются вокруг ствола, образуя арки и превращая его в витую колонну с вершиной в виде ветвистого букета, расцвеченного растениями-паразитами в желтый, пурпурный и белоснежный цвета.
Через три недели после начала работ на лесистом мысу между Амазонкой и ее притоком Наней не осталось ни одного дерева. Все было вырублено начисто. Жоам Гарраль не велел оставлять даже молодую поросль, которая через двадцать — тридцать лет могла снова стать таким же лесом. Лесорубы не пощадили ни одного деревца, не оставили даже вех, чтобы наметить границы будущей вырубки. Все было снесено «под гребенку». Сейчас деревья спилили под корень, а придет время, выкорчуют и пни, которые будущая весна снова покроет зелеными побегами.
Эта квадратная миля земли, с двух сторон омываемая водами великой реки и ее притока, предназначалась для другого: она должна быть вспахана, обработана, засажена, засеяна, а на следующий год всходы маниока, кофе, иньяма, сахарного тростника, кукурузы, арахиса покроют почву, еще недавно затененную густым тропическим лесом.
Не прошла и третья неделя мая, как все деревья были уже отобраны по сортам и по степени их плавучести и симметрично разложены на берегу Амазонки. Здесь и должен был строиться исполинский плот — жангада, которая с множеством построек для слуг и экипажа превратится в настоящую плавучую деревню. Потом настанет час, когда река, вздувшаяся от весеннего паводка, поднимет этот плот и унесет вдаль за сотни миль, к побережью Атлантического океана.
Все это время Жоам Гарраль был целиком поглощен работами. Он сам руководил всем: сначала на месте вырубки, потом на краю фазенды возле реки, где на широком песчаном берегу были разложены составные части плота.
Якита же вместе с Сибелой готовилась к отъезду, хотя старая негритянка никак не могла понять, зачем уезжать оттуда, где всем так хорошо.
— Но ты увидишь много такого, чего ты никогда не видела, — твердила ей Якита.
— А будет ли оно лучше того, что мы привыкли видеть? — неизменно отвечала Сибела.
Ну, а Минья и ее наперсница Лина больше думали о том, что касалось их самих. Для них дело шло не о простом путешествии: они навсегда уезжали из дому, им надо было предусмотреть тысячу мелочей, связанных с устройством в новой стране, где юная мулатка собиралась по-прежнему жить возле той, к которой она так привязалась. У Миньи было тяжело на сердце, но хохотушку Лину ничуть не огорчала разлука с Икитосом. С Миньей Вальдесона заживет нисколько не хуже, чем с Миньей Гарраль. Отучить Лину смеяться можно было бы, только разлучив ее с хозяйкой, но об этом никто не помышлял.
Бенито по мере сил помогал отцу во всех работах. Таким образом он учился управлять фазендой, владельцем которой, вероятно, станет со временем, а спускаясь вниз по реке, будет приобретать навыки в коммерции.
А Маноэль делил свое время между домом, где Якита с дочерью не теряли даром ни минуты, и местом вырубки, куда Бенито тащил своего друга чаще, чем тому бы хотелось. Впрочем, Маноэль делил свое время очень неравномерно, и это вполне понятно.
7. Вслед за лианой
Наступило воскресенье, 26 мая, и молодежь решила немного отдохнуть и развлечься. Погода стояла прекрасная, воздух освежал легкий ветерок с Кордильер, смягчавший жару. Все манило из дому на прогулку.
Бенито и Маноэль пригласили Минью пойти с ними в большой лес, раскинувшийся на правом берегу Амазонки, напротив фазенды. Они сказали, что хотят попрощаться с чудесными окрестностями Икитоса.
Молодые люди решили захватить с собой ружья, но обещали не покидать своих спутниц и не гоняться за дичью — в этом можно было положиться на Маноэля, — а девушки, ибо Лина не могла расстаться со своей хозяйкой, просто пойдут с ними погулять, ведь их не испугает расстояние в два-три лье.
Жоаму и Яките было некогда гулять с ними. Во-первых, план жангады был еще не закончен, а с постройкой плота нельзя было запаздывать; а во-вторых, Якита и Сибела, хотя им и помогала вся женская прислуга фазенды, не хотели терять даром ни часа.
Минья с радостью приняла приглашение. Итак, после завтрака, часов в одиннадцать, двое молодых людей и две девушки отправились на берег к тому мысу, где сливались две реки. Их сопровождал негр-слуга. Все уселись в одну из лодок «уба», перевозивших людей с фермы, и, проплыв между островами Икитос и Парианта, пристали к правому берегу Амазонки.
