Генри Мортон - Южная Африка. Прогулки на краю света
Вы получите незабываемые впечатления, если проедете шестьдесят миль по Ранду — от преуспевающего Крюгерсдорпа на западе до Спрингса на востоке — и собственными глазами увидите отвалы, надшахтные здания и жилые поселки. Все эти маленькие горняцкие городки образуют как бы золотую цепь вокруг огромного медальона Йоханнесбурга. Ранд представляет собой единый золотоносный организм и в этом отношении напоминает каменноугольную долину Ронты в Южном Уэльсе.
А ведь шестьдесят с небольшим лет назад — как раз перед тем как здесь нашли золото — Витватерсранд представлял собой пустынную территорию, на которой едва ли насчитывалось десятка полтора ферм. Кучка неисправимых оптимистов бродила по горам и вручную долбила скалы, собирая образцы. Тогда за всю эту землю вместе с фермами никто не дал бы больше десяти тысяч фунтов, и трудно было поверить, что скоро она будет стоить миллионы. В 1886 году здесь нашли золото. Ранд официально объявили золотоносным районом, и тут же из Кимберли понаехали воротилы алмазного бизнеса и начали скупать землю у фермеров. Платили от нескольких тысяч до десятков тысяч фунтов (насколько я знаю, максимальная выплаченная сумма составила семьдесят тысяч фунтов). Но даже если бы платили вдвое больше, то и тогда бы не прогадали, ведь будущие прибыли исчислялись миллионами.
Для примера скажу, что одна из компаний, потратившая двадцать тысяч фунтов на приобретение земли, за первые же пять лет разработки месторождения добыла золота почти на два с половиной миллиона. Известно, что Сесил Родс (который, конечно же, не остался в стороне от подобного мероприятия) ежегодно получал доход в четыреста тысяч фунтов от своих инвестиций в Ранде.
Некоторые из владельцев земли пожелали получить плату в золоте. Рассказывают, будто Родс за раз выложил одному капризному продавцу двадцать тысяч золотых соверенов.
Как пишет мистер Ч. Д. Леруа в своей книге «Первопроходцы и спортсмены Южной Африки», многие из старых фермеров сумели весьма грамотно распорядиться внезапно свалившимся на них богатством. Например, один из них — почтенный вуртреккер по имени Виллем Принслоо — выручил за свою ферму сто тридцать тысяч фунтов. Он положил денежки в йоханнесбургский банк «Стандард» и жил припеваючи до тех пор, пока не услышал о крахе одного из капских банков. Тогда оом Виллем запряг быков в старенький вагон и поехал за семьдесят миль в Йоханнесбург. Здесь Принслоо предстал перед управляющим банком и потребовал вернуть ему деньги. Надо сказать, что роста в нем было шесть футов восемь дюймов, а уж чисто бурского упрямства выше головы. Управляющий и так и сяк пытался его уговорить, но Принслоо оставался непреклонен — он желает получить свои деньги обратно, и точка! В конце концов все состояние упаковали в холщовые мешки по тысяче фунтов каждый, счастливый владелец загрузил их в вагон и повез на ферму.
Принслоо хранил деньги в огромном сундуке. А чтобы обезопаситься от ограбления, установил по всему дому винтовки и тяжелые ружья для охоты на слонов. По воспоминаниям очевидца, однажды к нему заглянул взрослый сын, который как раз собирался ехать в Преторию.
— У тебя достаточно денег? — поинтересовался Принслоо.
— Да, отец.
— Тебе может понадобиться больше.
— Нет, отец, я думаю хватит того, что есть.
— Я сказал, тебе может понадобиться больше, — проворчал старый фермер, направляясь к заветному сундуку, где хранились сто тридцать тысяч фунтов. Он зачерпнул золотые соверены обеими пригоршнями и, не считая, высыпал их в сумку сына.
Серьезная проблема встала перед Принслоо с наступлением зимы, когда пришло время перегонять стада в нижний вельд. Не потащишь же с собой полный вагон золота! После долгих и мучительных размышлений Принслоо снова решил воспользоваться услугами банка. Однако хранить деньги обычным образом он наотрез отказался. Вместо того фермер абонировал одно из помещений хранилища (предварительно убедившись, что стены и замки прочные) и поместил туда свои сокровища. Упрямый бур три года аккуратно вносил плату за хранение золота, но сделал все по-своему!
Подумать только, какие удивительные приключения выпали на долю старых фермеров из Ранда! Принслоо был только рад продать свою ферму и отправиться в трек подальше от этих шахт, горняцких поселков, дыма, шума — то есть хаоса, который он ненавидел больше всего на свете. Он уехал в поисках тихого, спокойного места, и куда же, по-вашему, насмешница-судьба привела старого бура? В окрестности нынешней Претории, то есть в самый центр разразившейся «алмазной лихорадки». Именно здесь был найден Куллинан, и здесь же вырос первый алмазный прииск под названием «Премьер»!
3В Йоханнесбурге скучать не пришлось. Я осмотрел множество интересных заведений, в числе которых замечательный англиканский собор, художественная галерея, здание железнодорожной станции, по виду напоминающее огромную мечеть, и похожее на византийскую базилику здание фондовой биржи. Магистратский суд порадовал меня двумя чудесными фресками Колина Джилла, а городская больница показалась самой большой и современной больницей в мире.
В Витватерсрандском университете мне продемонстрировали португальский крест, возведенный еще в пятнадцатом веке Бартоломеу Диашем. Наверняка это самая древняя европейская реликвия в стране. Крест был найден на Капе, в песчаных дюнах Кваай-Хука. Он оказался расколотым на пять тысяч частей, и его пришлось собирать, как разрезную головоломку. Среди доисторических экспонатов музея я увидел кости, которые, по мнению антропологов, могли принадлежать первому человеку на Земле. Данную точку зрения отстаивает, в частности, профессор Роберт Брум, главный южноафриканский эксперт в области антропологии (родился он, между прочим, в шотландском Пэйсли). Профессор привлек внимание мировой общественности, объявив Африку колыбелью человеческой цивилизации. Рассматривая африканское «недостающее звено», я пришел к выводу, что это было существо с длинным носом и едва наметившимся лбом. Короче, оно вполне могло соревноваться в уродстве со знаменитым Пилтдаунским человеком.
Причудливо выглядит район Йоханнесбурга, облюбованный чернокожими рабочими шахт. Подобно тому, как моряки лондонских доков редко заходят на запад дальше Олдгейт Памп, так и здешние шахтеры избегают показываться на центральных улицах Йоханнесбурга, вполне довольствуясь ближайшими к их жилью кварталами. Субботним вечером здесь можно наблюдать забавную картинку: какой-нибудь молодой африканец, одетый по последней европейской моде (в его понимании!), позирует уличному фотографу на фоне намалеванного на листе картона герцогского дворца.
