Леонид Кавелин - Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника
Святой Иоанн Дамаскин, получивши позволение писать, восстал тотчас же в защиту иконопочитания и его послания, полные убедительности и основательной учености, как молния облетели весь Восток, утверждая правую веру в возмущенных ересью сердцах. Он писал тем смелее, что Палестина была тогда уже под властью сарацинов; но одушевленный святой ревностью о православии и желанием мученичества, он отправился в Константинополь; однако с помощью Божьею вернулся спокойно в свою лавру и здесь кончил свою жизнь. Это был муж великого ума и огромной учености; он первый в Церкви христианской создал богословскую систему и как богодухновенный песнопевец не имеет себе равного между писателями. При таких воспоминаниях можно легко себе представить, с какою радостью и благоговением каждый сын Церкви посетит его келью: в первом отделении ее устроен род гробницы над могилою преподобного, а второе составляет церковь во имя его Ангела святого Иоанна Предтечи Господня. Как сладостно у этого гроба воспевать богодухновенные песни, излившиеся здесь же из сердца великого песнопевца: «святых лик обрете источник жизни и дверь райскую, да обрящу и аз путь покаянием; погибшее овча есмь аз, воззови мя Спасе и спаси мя!» и прочие сопровождаемые припевом из псалма: «благословен еси Господи, научи мя оправданием твоим». Келья святого Иоанна Дамаскина находится к северу от соборной церкви; подымаясь к ней, проходят мимо малой древней церкви во имя святого великомученика Георгия; а из кельи святого Иоанна выходят на одну из верхних террас, на которой между скалой и рядом братских келий разведен небольшой виноградный сад с разными растениями.
Трудно с точностью описать лавру Св. Саввы тому, кто не посещал ее и не видал ее зданий, цепляющихся как гнезда ласточек на покатостях скалы. Осматривая их, приходится беспрестанно подыматься по лестницам из одного яруса в другой и проходить по террасам и коридорам то вверх, то вниз, где в разных закоулках видятся то сложенные из камней, то целиком высеченные в натуральной скале с решетчатыми дверями и малыми окошечками. Здесь проживает до шестидесяти иноков, между которыми всегда есть несколько наших соотечественников и соплеменников. При мне два иеромонаха лавры, совершавшие в ней очередную службу, были из болгар и сверх того в братстве было трое русских иноков. Жизнь в этой глубокой пустыне суровая, потому что жар здесь несносный; монахи должны почасту поливать стены и полы своих келий водою, потому что из них выходит жар как бы из раскаленной печи. Кто желает обозреть дикие окрестности, тот должен взойти на так называемую Юстинианову башню. Какой ужасающей красоты виды открываются отсюда на эти обнаженные вертепы скал с их глубокими пропастями и удолиями! Наверху этой башни находится маленькое окошечко, чрез которое прежние обитатели лавры были обязаны спускать арабам хлеб; но Ибрагим паша уволил лавру от этой подати, она обязана доставлять им лишь одну воду. Не раз лавра подвергалась нападениям кочевых арабов (бедуинов), и во время возмущения их против войск Ибрагима паши (в 1830-х годах) арабы долго держали этот монастырь в осаде. В среднем ярусе Юстиниановой башни хранятся остатки древней монастырской библиотеки; между ее рукописями наш известный паломник покойный А. С. Норов нашел несколько древних славянских рукописей, вывезенных им в Россию и поступивших потом в собственность сперва Румянцевского, а ныне Московского публичного музея. Остальные славянские рукописи не восходят далее XVII века и замечательны разве только по встречающимся на них заметкам их прежних владельцев. Внизу этой башни начинается подземный коридор, который прямо приводит к пещерам и в нижний ярус монастырских зданий; этим способом обитатели лавры могут иметь всегдашнее сообщение с башнею, хотя бы арабы и заняли первый внутренний двор. Как все это печально! Смотришь ли на окрестную глухую и мертвую пустыню или на грозные, серые стены лавры, где из каждого угла выглядывает убожество, самоотвержение и какое-то опасение людей; или обратишь взор на древние памятники и самые гробы, на груды костей и пирамиды черепов, вызывающие воспоминание об утеснениях и убийствах различными способами, – все это поражает воображение и мрачно настраивает душу. Или этот темный коридор, это убежище невинных людей, которые как преступники должны скрываться под землей, – какое печальное производят впечатление на мыслящего посетителя! Тихо и грустно, прислушиваясь к рассказу проводника о разных нападениях, прошел я впервые это подземелье и очутился в нижней части монастыря – в монастырской поварне. Там в стене есть окно с железной дверцею, из которого спускается в дол лестница для схода в самую глубину ущелья. Эта предосторожность также необходима, чтобы спастись от нечаянного нападения бедуинов. Спустившись в самый низ, увидите довольно полный источник, образовавшийся в неглубокой пещере, у самого подножия каменной стены ущелья. Первоначально не было здесь вовсе воды и надлежало добывать ее за пятнадцать стадий расстояния от монастыря. Этот недостаток при умножавшейся братии и при несносных жарах был чрезвычайно чувствителен. Преподобный Савва, ходя ночью по Плачевной юдоли, молился горячо к Богу, чтобы Он послал воду его обители, и вдруг услышал какой-то стук; поднявши глаза, он при лунном свете увидал онагра (дикого осла), который копал ногою и прикладывал свою пасть к земле, как бы желая напиться; тогда преподобный Савва, придя на это место, после небольшой раскопки нашел воду, и потому источник этот зовется и доселе источником Св. Саввы. Так как в настоящее время лавра довольствуется водою с помощью своих больших систерн, то этот источник остается днем для пользования кочующих вблизи бедуинов и их стад, а ночью шакалов и других диких зверей. Во время сильных жаров он доставляет очень много воды солоноватой на вкус, а во время местных замешательств иноки и вовсе не могут им пользоваться, что и понудило устроить внутри лавры обширные систерны, наполненные дождевою водою, которая запасается зимою на целый год.
Многочисленные пещеры в боках этого каменистого ущелья служили жилищем древним обитателям лавры. Между этими пещерами замечательны: пещера Иоанна Молчальника, преподобного Ксенофонта и его чад Иоанна и Аркадия, а главное – пещера преподобного Саввы на восточной, т. е. противоположной лавре стороне потока, где первоначально поселился он, по указанию Ангела. Доступ к ней ныне по отвесной почти скале весьма труден. Впоследствии отцы лавры отдали эту пещеру славному своею набожностью Иеремии, родом из армян, который с двумя своими учениками упражнялся здесь в богомыслии и подвигах, и эта пещера служила церковью для армян, находившихся в церковном общении с греками.
