Дядюшка Робинзон - Верн Жюль Габриэль
— Красивые деревья, — восклицал Флип, — но для нас совершенно бесполезные!
— Как знать, — отвечал Роберт, у которого зародилась одна идея.
— Но что же с ними делать?
— Взобраться на верхушку и осмотреть окрестности.
— И вы смогли бы?..
Флип не успел договорить, как юный исследователь с проворством кошки уже вскарабкался на нижние ветви громадного дерева. Он поднимался вверх с бесподобной ловкостью, опираясь на удобно расположенные раскидистые ветви. Доблестный Флип тысячу раз взывал к осторожности, но Роберт почти не слушал советов моряка. Мальчику, видно, не впервой взбираться на деревья, он передвигался так ловко, что Флип наконец успокоился.
Вскоре Роберт добрался до верхушки и, прочно там обосновавшись, начал осматриваться кругом. Его звонкий голос отчетливо доносился с высоты.
— Ничего, кроме деревьев, — сообщал Роберт. — С одной стороны — горная вершина, с другой — сверкающая линия, видимо, море. Ах, как хорошо здесь!
— Я не говорю, что плохо, — кричал Флип, — но надо спускаться!
Роберт повиновался и вскоре благополучно спустился к подножию дерева. Мальчик повторил свои слова: вокруг сплошной зеленый лесной массив, повсюду хвойные деревья, вроде того, на которое он только что взобрался.
— Все равно, — сказал Флип, — продолжим наш путь вдоль реки и, если через час не выйдем на опушку леса, возвратимся той же дорогой.
К одиннадцати часам Флип заметил, глядя на Роберта, что солнечные лучи теперь бьют сзади, а не сбоку. Значит, река вновь повернула к морю. В этом не было никакого неудобства, ведь следопыты шли внутренней стороной речного изгиба и не нуждались в переправе на другой берег. Итак, путешественники продолжали идти вперед. Крупной дичи по-прежнему не встречалось. Однако Роберт, идя по траве, несколько раз вспугивал каких-то животных, но не успевал догнать их и часто вспоминал любимую собаку Фидо, которая, уж точно, сослужила бы сейчас добрую службу!
«Фидо остался с отцом семейства, — думал Флип, — и, наверное, к лучшему, что он с ним, а не с нами!».
Вскоре повстречались новые стаи птиц, которые, перелетая с дерева на дерево, клевали ароматные ягоды. Приглядевшись, Флип различил можжевельник. Вдруг поистине трубный зов раздался в лесу. Роберт навострил уши, как если бы ждал появления кавалерийского полка. Но Флип узнал эти «фанфары» — крик издавала птица из отряда куриных, которую в Соединенных Штатах Америки называют tétras.[63] Вскоре он на самом деле увидел несколько пар этих птиц коричневого цвета величиной с курицу. Оперение у них было разное: самцов отличали заостренные крылья и воротник из перьев вокруг шеи. Мясо птиц, как было известно Флипу, по вкусу напоминало рябчика.[64] Поэтому моряк изо всех сил старался поймать тетерева. Но, увы, ни его ухищрения, ни живость и проворство Роберта не помогли. Однажды Флип едва не пронзил одного тетерева заостренной палкой, но от резкого движения Роберта птица улетела.
Взрослый лишь глянул на ребенка и сказал слова, которые глубоко запали в сердце мальчика:
— Миссис Клифтон была бы счастлива накормить малышей одним-единственным крылышком такого цыпленка!
Роберт ничего не ответил, лишь молча сунул руки в карманы, опустил глаза и шел дальше вслед за моряком.
К полудню охотники проделали около четырех миль. Они устали, но не от пройденного пути, а из-за лесных препятствий, все время мешавших свободе передвижения. Чтобы не заблудиться, Флип решил возвращаться той же дорогой по левому берегу реки. Впрочем, оба путешественника проголодались и, усевшись под деревом, с большим аппетитом стали уничтожать запасенную провизию.
Покончив с едой, моряк приготовился повернуть назад, к месту стоянки, но тут его слух поразило своеобразное хрюканье. Флип обернулся и заметил животное, притаившееся в лесных зарослях. Длиной около восьмидесяти сантиметров, черновато-коричневого цвета, поджарое, обросшее жесткой, местами густой шерстью, оно было похоже на свинью. Флип тотчас признал в нем водосвинку,[65] одного из самых крупных представителей отряда грызунов.
Животное со всей силой уперлось копытцами, словно стянутыми перепонками, и не шевелилось. Оно пристально смотрело на незнакомцев, поводя крупными глазами, которые заплыли жиром. Вероятно, капибара впервые видела людей и не знала, чего от них ожидать!
Флип стиснул палку в руке. Грызун был в десяти шагах. Моряк взглянул на Роберта — тот был столь же неподвижен, как и капибара; подросток скрестил руки на груди и застыл словно каменный.
— Хорошо! — кивнул Флип, делая мальчику знак оставаться там же.
Затем, двигаясь маленькими шажками, Флип начал огибать заросли, в которых неподвижно засело животное, и вскоре скрылся в высокой траве. Роберт продолжал стоять как вкопанный, лишь грудь его вздымалась от волнения, а глаза неотрывно следили за водосвинкой.
Так прошло пять минут, и вот Флип появился с другой стороны лесных зарослей. Капибара, учуяв опасность, повернула голову, но тут грозная палка моряка с быстротой молнии обрушилась на животное. Зверь, раненный в заднюю ногу, громко хрюкнул. Истекая кровью, он все же бросился вперед, сбив при этом Роберта с ног, и побежал между деревьями.
Флип с досады вскрикнул. Роберт вскочил на ноги и, еще оглушенный падением, рванулся вслед за грызуном, который так грубо с ним обошелся. Но когда мальчик уже готов был броситься на водосвинку, та резко рванулась и вырвалась на опушку казавшегося нескончаемым леса. К удивлению Роберта, его взору предстала не лужайка, а кромка довольно обширного озера.
Зверь погрузился в озеро и там исчез. Подросток замер с занесенной для удара палкой и недоуменно смотрел на вспененную воду. Вскоре подбежал Флип. Поглощенный преследованием капибары, моряк даже не заметил, как резко изменился пейзаж.
— Ах, какой я неловкий! — вскричал Роберт. — Упустил!
— Но где же она?
— Там, под водой!
— Подождем, мсье Роберт. Вскоре она всплывет на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха.
— И не утонет?
— Нет, нет. У нее перепонки на ногах, это капибара, или водосвинка. Я переловил их множество на берегах Ориноко. Выждем.
Флип ходил туда-сюда, на сей раз превосходя нетерпеливостью Роберта. То, что это грызун, делало, на взгляд моряка, добычу бесценной. Если повезет, у них на обед будет знатное жаркое. Как и предполагал Флип, через несколько минут животное выбралось из воды. Оно оказалось менее чем в метре от Роберта. Мальчик бросился и схватил водосвинку за ногу. Подбежал Флип и, обхватив капибару рукой, придушил ее.
— Отлично, великолепно! — восклицал Флип. — Вы станете настоящим охотником, мсье Роберт. Вот грызун, которого мы сгрызем до костей. Он прекрасно заменит нам упорхнувшего глухаря! Но где же мы находимся?
Место стоило того, чтобы его хорошенько рассмотреть: берега просторного тенистого озера с севера и с востока окаймляли живописные деревья. Из озера и вытекала река, будучи как бы естественным водостоком для излишков воды. Склоны на южном берегу казались засушливыми, там виднелись лишь редкие рощицы. В самом широком месте водная гладь простиралась примерно на лье. Над поверхностью воды, в нескольких сотнях футов от кромки леса, возвышался небольшой островок. На западе, сквозь завесу деревьев, среди которых Флип различил и кокосовые пальмы, сверкающей полосой проглядывало море.
Моряк перекинул тушку через плечо и, не упуская из виду Роберта, направился на запад вдоль песчаной кромки. Приблизительно через две мили берег поворачивал под очень острым углом. В этом месте озеро и море разделял лишь просторный, ярко зеленеющий луг. Флип вознамерился вернуться в лагерь новой дорогой. И не обманулся в расчетах. Пройдя лугом и миновав ряды кокосовых пальм, путешественники оказались у оконечности того высокого скалистого мыса, который Флип накануне разглядел на юге. Перед ними тянулся уже знакомый продолговатый островок, узким проливом отделенный от побережья.
