Марек Малятынский - В тени Канченджанги

Солнце уже озарило снега на террасах Кангбахена, зажурчали свежие ручейки, стекающие по леднику. И тогда мы увидели их. Три точечки (одна сбоку, пониже, две другие вместе), которые были уже на краю ледопада.

Значит, они успели одолеть весь ледопад! Мы были вне себя от изумления.

Завтра узнаем, как им это удалось! Юзек был полон нетерпения. Он явно рвался в горы. Здесь, в базовом лагере, — жара и отсутствие целенаправленной работы, а там… там настоящая жизнь!

Вскоре фигурки на склоне передвинулись чуть ближе.

«Может, и для нас осталось что-нибудь?» — мысленно обольщался я надеждой.

За чаем разговор снова зашел о караване. Где-то он теперь? Сегодня 21 апреля, в нашем распоряжении всего пять недель. Мы понимали, что восхождение на вершину — вещь уже мало реальная, и это повергало нас в уныние.

— Юзек, признайся честно, представлял ли ты когда-нибудь, что попадешь в Гималаи? — Я стремлюсь всех при ободрить.

— Э-э, да что там болтать, но, если уж приехали сюда, следует взойти на вершину!

Нет, ничего ему не говорила романтика нашего положения! Пребывание в высочайших горах мира, среди белизны глетчера, в двух шагах от границы между Тибетом и Сиккимом — все то, что год назад нам и не снилось!

— Я здесь вовсе не для того, чтобы сидеть сложа руки и ждать, когда смогу получить пару кошек! — возмущался наш «человек действия».

Около двух наши товарищи были уже в нескольких сотнях метров от лагеря. Сонам поставил воду для чая и выглянул из кухни.

Первым прибыл Соболь.

— Мы побывали на плато. — Его физиономия сияла улыбкой. Он небрежно скинул рюкзак, сорвал со слипшихся от пота остатков волос вязаный шлем.

— У тебя совершенно обгорело лицо.

— Солнце, братец… — Он только махнул рукой.

Они добрались почти до самой террасы. На большой снежной полке после ночлега оставили палатку, а в ней — запас еды и бутан.

— Весь ледопад изрезан трещинами, — рассказывал Вальдек. — По леднику надо идти со страховкой и выходить как можно раньше. Поэтому сегодня мы так рано начали спуск. На обратном пути снег совершенно раскис. Дорога проложена хорошо. Необходимо только разметить ее и в нескольких местах укрепить перила.

Проложена хорошо, но это не значит, что дорога легкая, совсем наоборот, — продолжал он минуту спустя. — Снежные мостики над трещинами ненадежны, и, если потеплеет, они наверняка рухнут. Мне кажется, что трещины стоит обезопасить лестницами.

— Какими лестницами? Их нет даже в караванной поклаже!

Он недовольно взглянул на меня и с иронией спросил:

— А разве мало внизу деревьев?

— Тоже мне идея — тащить сюда древесные стволы и строить из них мосты!

Дурно, очень дурно! И чего ради я реагирую так самоуверенно? К счастью, вмешался Рогаль. Его спокойные, деловые вопросы разрядили атмосферу, и Вальдек изложил свой план. По его мнению, в Гхунзе следует заказать с полдюжины еловых стволов пятнадцатиметровой длины, чтобы использовать их в качестве мостов. Стволы смогут доставить караванные носильщики.

— Ну, возможно, в этом и есть какой-то смысл, — уже спокойно сказал я.

Завтра на бивак предстояло двинуться нашей тройке. Мы намеревались раскинуть вторую палатку и забросить туда дополнительную партию продуктов.

Вечером мы не спеша готовились к дорогу. Мимо нас то и дело курсировал Вальдек, сначала прошел на кухню, потом явился за сложенным рядом с палаткой снаряжением, потом снова отправился на кухню.

— Надо пополнить запас газа, — пояснил он, хотя никто ни о чем его не спрашивал.

Забавная вещь, подумал я, как мы здесь обостренно чутко реагируем на все и как легко замыкаемся в себе. Разговор с Вальдеком, открыто выраженное сомнение по поводу его идеи, и вот мы уже избегаем друг друга. А потом, хотя это и пустяк, как трудно бывает преодолеть нерешительность или неловкость, пойти на сближение, восстановив необходимое дружелюбие и добрые отношения. Вот так мы с Вальдеком и ходим вокруг да около, стремясь разрядить возникшую отчужденность.

— Ты собираешься завтра спуститься вниз? — спросил я.

— Сегодня 21 апреля. Мы вышли из Дхаранбазара… — принялся он считать на пальцах.

— Да, они должны быть поблизости, будет хорошо, если ты проведешь их через морену, — произнес я, и этот разговор снова нас сблизил.

Мы долго ждали караван, каждый вечер подсчитывали дни, размышляя о том, как идут дела у наших коллег. Мы опасались, не пришлось ли и им улаживать неурядицы с носильщиками, не похитили ли у них часть багажа, не явятся ли они сюда слишком поздно. Наконец, все ли они здоровы? Вальдек запальчиво убеждал нас, что теперь все пойдет по-иному. Слушая его радостный голос, я думал о Весеке. Мой друг, партнер по многим восхождениям, следовал в составе каравана. Я не виделся с ним почти месяц.

— Когда прибудет караван, мы, возможно, возьмем Весека в свою палатку, — закончил Вальдек.

— Это будет здорово! — обрадовался я. На душе у меня потеплело, я ощутил нечто вроде благодарности за сказанное.

Перед выходом надо плотно подзаправиться — этого принципа последовательнее всех придерживался Юзек, который повторял, что без обильного завтрака он всегда в плохой форме. Рогаль и я проявляли меньше интереса к еде, но рассудок заставлял нас соглашаться с Юзеком.

Но сегодня Юзек был сам не свой.

— Проклятие, я не могу есть, — показывал он на свои губы, покрытые волдырями. — Я плохо спал и чувствую себя не важно.

— Так останься, братец, — вставил Вальдек, который тоже рано выполз из палатки и готовился к спуску. Нужно было указать носильщикам путь через морену, где меньше угрожают каменные обвалы. Мы с тревогой думали об этой недисциплинированной, навьюченной толпе, идущей по морене. Эти люди вроде бы знают долину, наделены интуицией жителей гор, но лучше показать им, где именно подстерегает опасность. Береженого бог бережет!

Вместе с Вальдеком должен был спуститься Джепа, а теперь решил спуститься и Анджей Гардас.

Юзек топтался около своего рюкзака, что-то бурчал под нос, видно было, что он борется с собой. Наконец он сказал:

— Знаете, я все-таки останусь. Плохо себя чувствую. В базовом лагере я по крайней мере подлечу губы.

Нынешний маршрут показался нам таким легким, что мы не моргнув глазом примирились с решением Юзека. Нам с Рогалем оставалось только захватить выделенную ему часть провизии, поделив ее между собой. В конце концов я взял палатку, а Марек — почти весь запас продуктов. К рюкзаку я приторочил короткий конец верёвки для страховки на ледопаде.