Ян Стрейс - Три путешествия

Письмо 24.09.1669 г.

24 сентября по старому стилю 1669 г.

28 мая мы отправились из Москвы на маленькой лодке по реке, называемой Ока, вниз до деревни Дединово (Dedenof), не нашли выстроенные там корабль и яхту. 6 июня мы отправились на этих судах и 7-го пришли в Нижний Новгород, где Ока впадает в Волгу. На реке Оке мы несколько раз садились на мель, но без вреда снимались с нее. Но в общем река довольно глубока, весьма населена, а по обеим берегам обсажена деревьями. Воевода или губернатор города Нижний Максим Иванович Нащокин (Maxim Ivanowitz Nachokin) любезно принял нашего капитала и командира его царского величества кораблей, присылал ежедневно в изобилии кушанья и напитки и после, как мы управились с парусами, что случилось 16-го, посещал нас несколько раз на нашем корабле. Он провожал нас при нашем отъезде и снабдил нашего капитана Давида Бутлера всеми необходимыми припасами.

1 июля, быстро продвигаясь вперед, мы достигли реки Казанки, лежащей приблизительно в одной миле от города Казани. Здесь мы причалили, бросив канаты и с большим трудом укрепив их на берегу; наш якорь пропал перед тем на Оке, застряв между корнями. В городе Казани воеводой был князь Юрий Петрович Трубецкой (Knees Jurien Petrovitz Troebieskoy), щедрый человек, несколько раз угощавший нашего капитана и снабдивший его при отъезде разными припасами и напитками: двумя овцами, тремя кусками сала и т. п. 16-го мы простились с Казанью и прошли мимо городка, называемого Камышинка (Camuschinka), выстроенного за год перед тем по приказу и поведению его царского величества и обнесенного валом и шанцами по указаниям английского полковника Томаса Бейля. Этот городок расположен на реке Камышинке и построен для отражения донских разбойных казаков, которые по этой реке пробираются к Дону.

13 августа мы завидели Астрахань.

14-го вечером мы прибыли в город и, став на якорь, дали салют одиннадцатью выстрелами из пушек и залпом из шестидесяти мушкетов. Мы уже давно слышали, что на реке Волге должны показаться казаки, но здесь узнали, что три тысячи русских более чем на 50 гребных судах под командой третьего правителя в Астрахани, князя Семена Ивановича Львова (Knees Cimeun Ivanowitz Leboof) преследуют их и что все время ждут известия об их успехе. Эти разбойные казаки уже в течение трех лет чинили большой вред и насилие на Каспийском море и год тому назад отняли у его царского величества город Яик, убили больше 8000 русских, многих повесили за ноги, в том числе и немецкого капитана, а также чинили другие злодеяния и жестокости. В Персии опустошили они три города и несколько тысяч людей умертвили, так что держали русских и персов в большом страхе. Их предводителя зовут Стенькой Разиным (Stenko Radzin), или Стефаном Разиным (Stephan Radzin). За 14 дней до нашего прибытия в Астрахань он захватил драгоценное персидское судно; ценой в несколько тонн золота, на котором были прекрасные лошади, посланные шахом или королем Персии его царскому величеству в подарок.

17-го пришло известие (как раз в то время, когда воевода был на наших судах и их осматривал), что разбойные казаки предают себя во власть его царского величества. По приказу воеводы мы выстрелили из пушек, что, как кажется, ему весьма понравилось. Казаки уже вернули лошадей, принадлежащих его величеству, прислав их начальнику русского войска.

19-го явились послами три знатных казака в драгоценных одеждах в город Астрахань; самый молодой из них говорил в моем присутствии. Воевода обещал им царское расположение и милость. Они пожелали, чтобы их предводитель был принят с почестями, на это воевода ответил, что он сам боярин, но куда бы ни прибывал на воеводское место, и то его никогда не встречали с почестями. Он пригласил их в свой дом, куда они и явились, но так как им, по их мнению, не скоро подали водку, то они начали ворчать. Они были прекрасно одеты, и шапки их были вышиты жемчугом.

21-го утром показался русский флот, состоящий из 52 или 53 длинных гребных судов, связанных и соединенных для большей крепости. Каждая такая банка имела пушку, а некоторые из них были снабжены двумя, с 40, а многие и 70 мушкетниками. Словом, они были полны людьми и расположились у высокого берега реки. Вскоре после полудня появился флот казаков, состоящий из 23 парусов и тысячи человек; мы получили по приказу воеводы 200 московитов на борт, которые в порядке под знаменами явились на корабль. Русский флот, подойдя к городу, дал салют из всех пушек, после чего мушкетники, которых было до 3 000, дали залп. Вскоре казаки ответили из своих пушек и мушкетов, немного спустя русские второй раз дали салют, на что казаки также не остались в долгу. После салюта в городе был выкинут белый флаг, что было нам знаком, и мы выстрелили из 13 пушек и в то же время дали залп из 200 мушкетов; между тем наш шкипер упал за борт, но его тотчас же выловили. После нашего салюта русские выстрелили в третий раз и проплыли мимо нас, на что наш корабль в последний раз ответил своими 13 пушками и 200 мушкетами. Казаки стали на якорь в том месте, где раньше стояли русские.

22-го рано утром казаки поднялись по реке, так что мы потеряли их из виду, и было объявлено, чтобы никто с ними не торговал и не сходился. В тот же день пришли несколько казаков в приказ (Perkaas) с множеством драгоценных камней и вещей. 23-го пришел в приказ их предводитель Стенька Разин, которого весьма приветствовали, и скоро после того направился к воеводе в дом, но отказывался от вина. Наш капитан в тот день был у воеводы в гостях; в разговоре наш капитан заметил, что было бы весьма желательно и разумно, чтобы Разин сдал свое оружие и знамя в город, с чем воевода согласился. Немного спустя пришло известие, что Стенька напился, на что воевода повелел с добрым словом выпроводить его из города; Стенька, когда бывает пьян, большой тиран и за короткий срок в таком виде лишил жизни трех или четырех человек: он приказал связать им руки над головой, насыпать в рубашку песку и так бросить в реку. Ему лет сорок; своими разбоями и бесчинством он довольно известен и внушает страх. Что еще должно произойти, покажет нам время. Русские говорят, что он перебил несколько тысяч войска его царского величества и больше чем 40 000 у персиян; однажды он сам объявил, что перебил 8000 русских. И так как это свежее известие и вполне достоверное, то я уверенно пишу об атом. Теперешний воевода Иван Семенович Прозоровский (Ivan Simeunowitz Bosonowski) — первое лицо; его брат, именуемый князем Михайло (Knees Nacheyle) — второе лицо; третье лицо — Семен Иванович Львов (Simeun Ivanof Elbof) командует русским войском.

Письмо 06.03.1671 г.