Григорий Федосеев - В тисках Джугдыра

– Кучум! Бойка! – срывается с губ моих громкий крик.

Кобель с разбегу бьет меня грудью, и мы оба валимся на землю. Собаки лижут меня, роются мордами в одежде, визжат, а я обнимаю их и, кажется, плачу…

Через полчаса на тропе показывается человек с котомкой и ружьем за плечами. Он почти бежит к нам.

Только тайга да собаки были свидетелями того, как два человека, один черный, истощенный, со впалыми глазами и в лохмотьях, а второй румяный, жизнерадостный, чисто выбритый, в новом походном костюме, обнялись и долго трясли друг друга.

– Неужели это ты, Трофим?

– Конечно, я, а это Кучум, Бойка, разве не узнаете?

– Я потерял проводника. Он, наверное, погиб… Нужно немедленно искать его…

– Проводник ваш жив, вчера утром пришел на табор… – отвечает Королев.

– Я говорю про слепого проводника, про Улукиткана. Он не мог итти без меня.

– И я тоже о нем, о слепом старике. Вчера он пришел на табор, а сейчас – слышали? – самолет прилетел за ним, отправляем в Благовещенск, в больницу. Давайте разведем костер, и я вам расскажу все подробно. Кстати, и чайку выпьем, итти еще далеко…

Мы сидим у костра, я не свожу глаз с лица Трофима, а на ресницах копится влага и крупными каплями скатывается по жесткой щеке на землю.

– Четыре дня тому назад мы с Василием Мищенко возвращались с пункта, да запоздали, – рассказывал Трофим. – Решили заночевать. Уже спать ложились, слышим, где-то далеко-далеко два выстрела прогремели, затем один поближе.

– Два выстрела были мои, а ответный старика – я не слышал, – перебил я Трофима.

– Никто из нас даже и не подумал, что тут могут быть люди, и решили, что это сухие деревья падают, – продолжал тот. – Утром поднялись, собак не оказалось на ночевке, пришли на табор – и там их нет. Не явились они и на следующий день. После второй ночи пришла одна Бойка, без Кучума. Василий решил итти искать, думал, что собака держит зверя. Стоим мы возле костра, разговариваем об этом, и вдруг видим: из леса к палатке идет человек. На поводке у него Кучум, за плечами ружье, котомка, глаза перевязаны тряпкой, в правой руке костыль. Им он ощупывает под собою землю. Василий сразу узнал старика. Как уж тот обрадовался, верите, ну дитя, да и только! Плачет, а слез-то нет… Убогая одежонка на нем изорвана, голова и ноги в крови… Он-то и подсказал нам, где вас искать.

– А как же слепой сам выбрался? – перебиваю я Трофима.

– К нему на выстрел прибежали наши собаки, но старик не пошел сразу. Он привязал Кучума и продержал его сутки без корма, рассчитывая, что голодная собака наверняка отправится к лагерю. Она действительно его и привела к нам. Мы сразу же связались со штабом экспедиции. Нам пообещали в первый летный день выслать за ослепшим стариком самолет.

– Ты не представляешь, Трофим, как мне хочется спасти Улукиткана, увидеть его зрячим!

– Будем надеяться, все обойдется хорошо…

Трофим закончил далеко не так уверенно, как хотел. Я понял, что состояние Улукиткана вызывает тревогу и у него.

Из леса по тропе нашим следом торопливо шел Василий Мищенко.

Ветер, сухой и теплый, рылся в прошлогодней листве. На тайгу, на марь, на ручей, на тропу лился поток горячих лучей расплавленного солнца. Маревом курились перелески. В иссиня-темном небе беззаботно кружились пернатые хищники. Снизу донесся гул отлетающего самолета.

Словно долгие годы, всю жизнь я шел сквозь тяжелые испытания, чтобы увидеть этот теплый, ясный день!

Новосибирск,

1954 – 1956 гг.

[1] Горная котловина, замкнутая с трех сторон скалами

[2] Так таежники называют обжитые территории Союза

[3] Большой Енисей

[4] Национальное азербайджанское кушанье

[5] Каменные потоки, сползающие по крутым склонам гор

[6] Пропадаю

[7] Счастье

[8] Клятва

[9] Место кормежки оленей зимою, где олень копытом разрывает снег и выедает ягель

[10] Только что выпавший снег

[11] Бетонный четырехгранный столб метровой высоты с чугунной маркой в центре верхней горизонтальной плоскости, выливается на вершинах гор и служит для установки геодезических инструментов. Над туром обычно сооружается деревянная четырехногая пирамида шестиметровой высоты с цилиндром наверху. Цилиндр служит визирной целью при наблюдениях

[12] Калым

[13] Бог

[14] Бельчонок

[15] Русский

[16] Май

[17] Учурская часовня была выстроена еще в прошлое столетие на реке Учур, выше среднего течения; распространяла среди эвенков православие. Близ часовни ежегодно открывалась ярмарка. Из далеких и глухих мест приезжали эвенки, чтобы продать купцам пушнину, изделия и купить продукты, припасы

[18] Кочевать

[19] Сумка

[20] Натуральный налог (пушниной)

[21] Лиственница зеленеет в июне

[22] Мать; так называлась у эвенков тогда Зея

[23] Сухая кровь

[24] Сохатый теряет жир во второй половине сентября, в период гона

[25] Лук

[26] Ловушка из бревен

[27] Легкая летняя обувь из лосины