Евгений Спангенберг - Заповедными тропами
Свою пленницу я поместил в просторное дупло дерева, росшего в саду неподалеку от дома. Чтобы внутрь дупла проникало достаточно света, я затянул отверстие металлической сеткой и, стараясь не беспокоить пойманную птичку, приносил ей корм незадолго до вечерних сумерек.
Но что за странность? — у дупла вскоре я ежедневно стал обнаруживать мертвых мышей и более крупных грызунов — молодых полуденных песчанок. Несомненно, эта добыча доставлялась сюда самцом совки, который, вероятно, жил поблизости и навещал свою заключенную подругу. Но почему не видно нигде самца? И с этой мыслью я тщательно осматривал соседние деревья — не торчит ли где-нибудь у ствола отставшая кора или уродливый сук, способный при некоторых обстоятельствах неожиданно превратиться в живую птицу. Но кругом в листве гудели крупные осы — шершни, иной раз тонко свистела маленькая птичка ремез да с плакучих ив капали на землю крупные слезы.
И вот однажды, чтобы привести в порядок дупло, я отогнул в сторону сетку и, всунув в дупло руку, попытался поймать мою пленницу. Испуганная птичка издала только негромкое щелканье своим клювом, но и этого было достаточно: в тот же момент около меня появился самец совки. Несмотря на яркое освещение, он быстро, как ястребенок, сорвался с далеко стоящего крупного дерева и, «козырнув» над самой моей головой, уселся на ближайшую ветку. «Гу-у-у-у… цок, цок, цок», — услышал я угрожающий крик и щелканье, за которыми последовало новое стремительное нападение. Взъерошенное оперение, полураскрытые крылья, круглые оранжевые глаза и беспрерывное щелканье клювом — все это, конечно, могло испугать врага. И если бы совочка была не такая маленькая, а я не такой великан, она бы показалась мне не трогательно смешной, а очень страшной. Птица подлетела ко мне так близко, что, изловчившись, я мог бы схватить ее рукой. Я даже приготовился к этому. Но другая моя рука в это время, подчиняясь могучему справедливому чувству, бесцеремонно отдирала от дерева прибитую сетку.
Несколько секунд спустя, отбросив заржавленную решетку в сторону, я шагал к дому. Вместе с решеткой я отбросил и мысль о содержании в неволе взрослой совки. Прошло две недели, и во многих дуплах и в покинутых сорочьих гнездах появились птенцы совок. И когда в поздние вечерние сумерки мне приходилось проходить через запущенный сад, я часто слышал знакомые мне шепчущие голоса птенчиков.
«Чуф-чуф-чуф…», — шептали они, требуя пищи.
Незадолго до отъезда в Москву из нескольких десятков птенцов, находившихся под моим наблюдением, я выбрал самого маленького самца и самую крупную самку. Мне необходимо было подготовить совочек к перевозке в Москву. Для этого я хотел несколько приручить совочек к себе, чтобы без особых затруднений и хлопот кормить их в дороге. На досуге, в порядке отдыха, я занялся этим несложным и интересным делом. При длительных перевозках животных очень важно, чтобы птичка не просила пищи в течение целого дня, а получала ее только при известных обстоятельствах. Ведь ни один пассажир, едущий с вами в одном купе, не выдержит, если у его уха в течение целых суток будет кричать птица. И напротив, ваши соседи останутся очень довольны, если один или два раза в день вы, открыв затемненную корзиночку и накормив ваших питомцев, внесете этим маленькое разнообразие в скучную дорогу. Уверяю вас, что часа кормежки в таком случае будут с нетерпением ждать не только ваши питомцы, но и ваши соседи. Как видите, подчас перевозка животных обязывает вас изучать не только нравы зверей и птиц, но и психические особенности скучающего и утомленного длительной дорогой человека.
Итак, незадолго до отъезда я поместил взятых птенцов буланой совки в темный стенной шкаф. Когда я открывал дверцу, внутрь врывался дневной свет. Только в эти моменты я и давал своим птенчикам пищу. Вскоре обе совочки стали вполне ручными. Они узнавали меня и, когда я появлялся с кормом, встречали мое появление своеобразным покачиванием тела из стороны в сторону и уже знакомым нам тихим чуфканьем.
Но вот позади далекий путь из Средней Азии к нашей столице, вот и более полугода жизни в Москве.
Обе птички подросли, сменили свой юношеский поперечно-полосатый наряд на взрослый, изменили голоса, но наша дружба не пошла дальше. Совки не боялись меня, когда я чистил клетку, брали из рук пищу, но в то же время жили своей замкнутой жизнью. «Славные, но очень скучные пичуги», — давно решил я и как-то незаметно для себя охладел вообще ко всем совкам, и к моим птичкам в частности. На воле хороши: там действительно они украшают природу своими своеобразными криками, ну а в городской квартире… Я решил передать совок Московскому зоопарку.
Помещенные в большую клетку, совки чувствовали себя значительно лучше, чем в моей квартире. На следующую весну они отложили яйца, но, к сожалению, не вывели птенцов — яйца оказались болтунами.
С тех пор прошло много лет, но я больше не мечтал завести у себя совок.
«Удивительное сочетание природы и культуры», — думал я однажды, сойдя с автобуса на главной улице чистенького городка в Закавказье. «Город-лес», — назвал я его для себя, хотя он уже около полувека носил совсем другое название, связанное с названием речки.
И действительно, не только издали, но и вблизи городок напоминал лесную чащу.
Отдельные великаны деревья, иногда с засохшей причудливой вершиной, чередовались с густыми зарослями. А среди этой пышной растительности шли асфальтированные улицы, светились огоньки в утопающих в зелени домиках, двигалась гуляющая публика.
Когда же я в поисках нужного мне адреса удалился от главной улицы, впечатление, что меня окружает лес, еще более усилилось. Сквозь ветви деревьев ярко светила луна, где-то поблизости то звонко, то приглушенно журчал ручеек, захлебываясь, свистели совки-сплюшки, на деревьях, шелестя листвой, носились как угорелые ночные грызуны — сони-полчки. Лес, и только.
Спустя полчаса я отыскал нужный мне домик. Он помещался на окраине города и был окружен великолепным садом, постепенно переходившим в лесную чащу.
— Не оставляйте только окно и дверь открытыми, — счел необходимым предупредить меня хозяин, помогая внести мои вещи в отдельную темную комнату. — Нам недавно маленького медвежонка принесли, так он у нас на полной свободе живет и частенько балует, — продолжал он. — На цепи держать не хочется, да и нет ее у меня.
Но пока я выслушивал эти предупреждения и пытался зажечь лампу, мой хозяин споткнулся и чуть не упал на пол.
— Простите, пожалуйста, это я, наверное, заплечный мешок на полу оставил.
