Венеция. Под кожей города любви - Бидиша
— Типичная богатая венецианка, одна из многих, — с негодованием объясняет Стефания, когда мы уходим. — Такие держат, скажем, по дюжине квартир и сдают их внаем. Можешь мне поверить, она в жизни ни одного дня не работала.
Со вторым агентом, Тицианой, у нас назначена встреча на маленькой площади, где стоит ее дом. Стефи звонит, а я укрываюсь от солнца под навесом магазина, торгующего декоративными штучками из дерева. На витрине смятый пиджак, не настоящий, а из дерева; нежная хрупкая орхидея — тоже из дерева. А как вам понравятся надеванные женские чулки, вялой кучкой опавшие на пол, — из дерева, разумеется… По мне, такой прикол интересно увидеть разок, но не более того. Тициана выходит из дома и плавно скользит нам навстречу, на ходу приветливо протягивая руки. Ее улыбка раскрывается над нами, как роскошный балдахин. Я сразу проникаюсь к ней симпатией: широкое умное лицо, бледно-голубые глаза, развевающиеся светлые волосы, пряди волос падают на лоб. Тициана чем-то напоминает русалку: на ней лимонно-желтая маечка и зеленая юбка в деревенском стиле, на загорелых ногах золотистые шлепанцы. Мы отправляемся смотреть квартиру — вторую в этот день. По дороге Тициана низким голосом тихонько делится со Стеф какими-то семейными сплетнями.
Вторая квартира разительно отличается от первой. «Спартанская», — заранее предупредила Тициана. Но даже жители Спарты, как мне представляется, не отказались бы от ровного пола и, наверное, предпочли, чтобы двери закрывались плотно. Перед нами нечто, сооруженное из покоробленных, перекошенных досок, вместо двери — косая дыра, за ней пол неожиданно резко идет под откос. Обстановка — миниатюрный холодильник, столик с одним стулом, плита прячется за дверцей шкафа, ванна с резиновым шлангом, который надо натягивать на кран, чтобы принять душ. Спальня размером с одиночную камеру, голый матрас на простом деревянном каркасе. Ни тебе постельного белья, ни тарелок, ни ножей, ни дверей между комнатами. Эта квартирка переоборудована под жилье специально, чтобы приносить доход и без того богатым людям… Что-то в подобной скаредности есть мерзкое и непристойное. Хозяева обставили жилье всем самым дешевым, самим убогим из того, что удалось найти… Восемьсот пятьдесят евро в месяц.
И наконец, последняя квартира, которую мы собираемся посмотреть, расположена в шумном, многолюдном районе в центре, напротив Санта-Мария Глориоза деи Фрари — большой коричневой церкви в Сан-Поло, напоминающей амбар. Перед церковью по просторной площади снуют приезжие и венецианцы. Обращаю внимание на уличного музыканта с мандолиной и пару кафе для туристов с одним-двумя столиками на улице. Соттопортего — низкая деревянная арка, ведет к кампьелло — небольшой площади, за которой виднеется подножие широкого белого моста; мост высится, вызывая ассоциации с глазурью на торте.
— Почему туристы считают, что позволительно сидеть на ступенях моста? — вопрошает Стефания по-итальянски, ни к кому конкретно не обращаясь, и Тициана негодующе кивает, соглашаясь с ней. — Ну скажи, ты бы уселась на мостовую посреди Лондона? — Это уже обращено ко мне.
Меня же приводит в бешенство мой итальянский: все сказанное я понимаю без всякого напряжения, но когда я сама хочу сказать что-то или кто-то задает мне вопрос, особенно неожиданный, слова застревают у меня во рту, и я выхожу из себя, пытаясь выплюнуть их по одному, как апельсиновые зернышки.
Мы направляемся к кампьелло, и я понимаю, что мне здесь ужасно нравится. Крошечная площадь с коричневыми плитами мостовой, маленький газетный киоск, старый колодец с отверстием, забранным решеткой, а в домах — антикварный магазин, магазин товаров для творчества под навевающим мысли о Древней Греции названием «Artemisia» и книжная лавка. Вверх возносятся стены цвета лососины, на окнах квартир коричневые ставни. Дом побогаче украшен черными с золотом решетками; он прячется за горгульями и пиками, на нем вырезанный из камня семейный гербовой щит. Я не могу разглядеть, как именно называется эта кампьелло, потому что табличка на стене совсем стерлась. Вбок от площади отходит узкий проулок, упирающийся в зеленую, покрытую тиной воду, — место, явно не подходящее для прогулок при луне.
Тициана барабанит в дверь, замечаю номер — 2571. Из-за двери отвечает резкий женский голос. Его обладательница не впускает нас до тех пор, пока не выслушивает наши развернутые биографии и клятвенные заверения в том, что мы не являемся преступниками. После этого она широко распахивает дверь и заключает нас в свои объятия, которые сопровождаются радостными криками. Мы, все трое, хихикаем и переглядываемся. Нам нравится эта шальная девчонка. Одета она в микроскопический топик и шортики-стрейч, меньше которых я в жизни не видела. Кроме нее тут проживают еще три девушки, все студентки.
Квартирка подходит мне идеально: каменная кухня без окон, на кухне плита, разделочный стол и несколько табуреток; каменная ванная комната приблизительно два на три метра тоже без окон, оборудована она душевой кабиной. Узкая, почти вертикальная лестница со ступеньками-перекладинами ведет в отдельную комнату. В комнате дощатый пол, в угол задвинута односпальная кровать, рядом с ней дешевый шкаф, у противоположной стены симпатичный диван-кровать. Два высоких окна (сейчас они закрыты ставнями) выходят на кампьелло. Для Венеции тут дешево — 800 евро в месяц, в эту сумму входят все коммунальные счета, да к тому предоставляются постельное белье, одеяла, швабры, посуда и даже запас электрических лампочек, о мешках для мусора я и не говорю.
Мы выходим на улицу под причитания девушки, которая машет нам чуть не со слезами и обещает передать в мое пользование все свои стиральные порошки и прочие моющие средства, кое-какие съестные припасы, кофе, а также все шампуни и мыла, на какие я положу глаз. Сама она собирается съезжать.
— Это то, что нужно. Идеально! Спасибо, Стеф. Спасибо, Тициана, — твержу я, ликуя.
До меня доносится громкий птичий щебет. Я задираю голову. На подоконнике третьего этажа «моего» дома замечаю большущие птичьи клетки в окружении корзинок с розовыми и ярко-алыми цветами. Мне так радостно видеть все это — счастье просто переполняет меня.
Тициана прощается, сдержанно улыбаясь: ей еще предстоит проработать все детали. Она обещает позвонить Стефании позже.
— Идем. Покажу тебе, как отсюда выйти к Кампо Санта-Маргерита, — обращается ко мне Стеф. — Ты выбрала чудесное место, здесь все в пяти минутах ходьбы.
— Я так благодарна тебе за все, что ты для меня делаешь! Следовало бы сказать это раньше.
— О, тебе помогать непросто, — ласково отвечает Стефания. — Но… стоит тебе отказаться от моей помощи, и все усложневается.
— Усложняется, — поправляю я ее. — Да, ты права, —
