Испытание льдом - Фарли Моуэт
Теперь что касается капитана Мартина Фробишера, экспедицию которого я здесь описываю, то он с двумя 30-тонными судами «Майкл» и «Габриэл» и 10-тонной пинассой, снабженными всем необходимым, насколько позволяли собранные средства, отплыл из Англии 19 июня 1576 года.
30 июня начался жестокий шторм, который продолжался до 8 июля и не позволил ставить паруса. Во время этого сильного шторма была потеряна из виду маленькая пинасса (на ней было три человека), и она навсегда исчезла, хотя люди не жалели усилий и делали все, что могли в такую погоду, чтобы отыскать и спасти ее.
Когда шторм прекратился, они продолжали плавание заданным курсом и 11 июля увидели неизвестную землю[29]. Они не могли подойти к ней достаточно близко, чтобы высадиться из-за поразительного изобилия огромных ледяных островов, дрейфующих вдоль берега.
Приблизившись к этой земле, чтобы исследовать ее, они увидели, что она удивительно высока, причем вдоль всего берега вздымаются высокие рассеченные скалы; некоторые ледяные острова у берега достигают такой высоты, что на их вершинах висят облака, а птицы, пролетавшие над ними, исчезали из виду.
Здесь они к великому своему беспокойству потеряли судно «Майкл», так как его экипаж, не пожелав заниматься открытиями новых земель, повернул обратно на родину в Лондон.
Тем временем упомянутый капитан Фробишер на оставшемся судне «Габриэл» до 13 июля выдерживал натиск жесточайшего шторма, который повалил судно на борт. Оно наполнилось водой так, что едва не затонуло, еле держалось на воде и не слушалось руля.
В этом бедственном положении, когда все люди на судне потеряли мужество и не чаяли выжить, капитан, проявив доблесть и отвагу, встал, прошел вдоль борта, ухватился за веревку фока и, оттягивая ее, помог кораблю выпрямиться. Чтобы облегчить судно, пришлось срубить бизань-мачту. Матросы хотели срубить и грот-мачту, но капитан не разрешил. Наконец судно выпрямилось, но, поскольку оно наполнилось водой, а на море было волнение, за борт смыло много вещей. Так они заставили судно идти дальше в шторм весь тот день и следующий. Позднее у них сломалась и грот-мачта, но ее починили.
Шторм прекратился, и, хотя теперь всякая надежда встретиться с другим судном — «Майклом» была потеряна, капитан все же решил продолжать свое предприятие и плавание, пока не исчерпает всех возможностей, и лучше принести свою жизнь в жертву и предстать перед богом, чем возвратиться, не открыв Катая, разве что к возвращению его принудят непреодолимые препятствия и крайняя нужда.
Итак, они пошли прежним курсом согласно заданию. И 29 июля сам капитан первым увидел новую землю поразительной высоты, он назвал ее мысом Елизаветы[30] в честь ее королевского величества.
Подойдя ближе, они увидели у берега массу чудовищно высоких ледяных островов и гор, влекомых ветрами и течениями, из-за чего моряки не решились приблизиться к берегу, чтобы высадиться. Тем не менее они все еще надеялись найти безопасную стоянку, и 16 дней ходили то в одном, то в другом направлении вдоль побережья, не теряя из виду этой земли, пока не дошли до места, где льды растаяли и сгинули.
19 августа в большом проливе, названном ими проливом Фробишер, они увидели небольшой остров, который им приглянулся. Капитан с шестью матросами высадился на остров и поднялся на вершину высокой горы, чтобы рассмотреть окружающую местность, и оттуда они увидели семь необычного вида лодок с людьми, гребущими к острову[31]. Увидев это, они поспешно сбежали вниз, чтобы поскорее добраться до своей лодки, и едва успели это сделать до прибытия тех семи. Капитан возвратился на судно, чтобы подготовиться на всякий случай к защите, но выслал на лодке матросов, чтобы посмотреть на странных людей и, если представится возможность, вступить с ними в беседу.
Чужеземцы знаками показали, что у них дружественные намерения, после чего согласились на том, что один из них отправится в лодке на судно, а вместо него в качестве заложника высадится на берег один из наших людей.
Очутившись на судне, чужеземец всему очень удивлялся. Капитан дал ему отведать корабельных продуктов — мяса, напитков и вина, но, судя по всему, они ему не понравились. Тогда капитан подарил ему несколько безделушек, которые тому очень приглянулись, и он взял их с собой; вскоре его высадили на берег, где забрали нашего матроса.
Капитан по поведению и разговорам чужеземцев понял, что они по природе своей склонны к буйствам и грабежу, а судно еще не было подготовлено к защите; поэтому немедленно поставили паруса и отплыли, чтобы выгадать время и подготовиться к защите.
Они перешли к южному берегу пролива и там стали на якорь и приготовились защищаться изо всех сил, если в этом возникнет необходимость; но сделать это было нелегко на таком маленьком суденышке, со столь ничтожным экипажем, к тому же истощенным за плавание непосильной работой и болезнями.
Капитан, высадившись с несколькими людьми на остров у этого южного берега, поднялся на высокую гору, чтобы обозреть все, что было возможно, — проливы, море и прилегающую местность. С горы он увидел два мыса на дальнем конце пролива и широкое водное пространство между ними. Судя по сильным приливам, оттуда надвигавшимся, они заключили, что перед ними Западное море, которым можно пройти в Катай и Восточную Индию.
Оттуда же они увидели в долине, находившейся прямо под ними, три крытые тюленьими шкурами хижины, похожие на палатки, а также двух собак. И немедленно, чтобы избежать опасности, капитан Фробишер со своими людьми спустился к лодке, стоявшей у берега, но едва они в нее сели, как увидели нагонявшую их большую лодку[32] людей этой страны, которые подавали им дружественные знаки. Однако капитан, не доверяя чужеземцам, дал знак одному из них перейти в нашу лодку, что тот и сделал. После этого наш штурман высадился на берег к этим людям, которые повели его за руку в свои дома, вернее, хижины.
Убедившись, что штурман в их руках, некоторые чужеземцы начали подавать тайные знаки дикарю-заложнику, оставшемуся в лодке, чтобы тот бросился в воду. Заметив эти знаки, капитан Фробишер, державший в руке довольно длинный кинжал, поднес его острием к груди чужеземца, угрожая жестами убить его, если тот пошевельнется.
Тем временем штурмана
