Юрий Аракчеев - Луна над пустыней
Синяя птица! Кто б мог подумать… Есть. Жива! Настоящая Синяя птица… Улетела. Я даже сфотографировать не успел. И не надо! Зачем фотографии, если теперь я точно знаю: Синяя птица есть!
И что с того, что сначала Шафкат, а потом Александр Яковлевич убеждали меня на стационаре в том, что это была всего-навсего сизоворонка, довольно обычная, распространенная в Средней Азии птица? Ведь она синяя, настоящая Синяя птица, и тот миг, когда я впервые увидел ее в горах Западного Тянь-Шаня, запомнится мне, наверное, на всю жизнь. Есть Синие птицы! Не верьте тем, кто говорит, что их нет.
ГОСТИ
Разбудил меня лай собаки. Я еще не успел проснуться как следует, вспомнить, где нахожусь, еще рвались последние клейкие ниточки какого-то сна — кажется, что-то о гигантских бронзовках, которые хватали меня своими мохнатыми лапками. Все потому, что вчера днем мы обедали с тремя геологами — Володей и двумя Танями, зашедшими к нам на стационар в гости. И одна из Тань, толстенькая черноглазая хохотушка, узнав о моем занятии, пообещала наловить разных жуков и действительно наловила. И, посадив их в коробочку из-под пленки, положила на мою кровать. «Я там наловила каких-то жуков, — сказала Таня за ужином. — На вашей постели лежат, в коробочке…» Когда я после ужина зашел в комнату, то увидел, что коробочка на постели приоткрыта и пуста, а на одеяле и под подушкой устроились несколько симпатичных бронзовок и жук-скакун…
Не помню уж, как лай собаки связался с навязчивыми бронзовками из моего сна, но только растворилась дверь, и на пороге своей комнаты я увидел жестикулирующую, делающую мне загадочные знаки хозяйку-узбечку, в первый момент принятую мною за черноглазую Таню… Когда отзвуки сна окончательно утихли и все стало на свои места, я попытался понять, что нужно хозяйке. Но мои познания в узбекском языке еще не достигли необходимого уровня, и я понял лишь, что она настойчиво зовет меня куда-то. И побыстрее. Видимо, это было как-то связано с лаем собаки.
Наскоро одевшись, схватив фотоаппарат, я побежал на лай. Хозяйка, сопровождая меня, делала такие энергичные зовущие знаки и лицо ее было до такой степени возбуждено, что я почувствовал себя в роли защитника и подумал, что не фотоаппарат надо было взять, а что-нибудь поувесистее. Волк? Медведь? Росомаха?..
Была рассветная мгла, солнце еще не взошло, сердце от внезапного бега и неизвестности стучало молотом. Наконец в туманной дымке я увидел собаку. Она лаяла в сторону куста. Я с напряжением вглядывался на бегу, слегка замедляя шаги, чтобы не попасть прямо вот так, с лета, под удар какой-нибудь мощной когтистой лапы… Вот и куст. Осторожно я подошел ближе, краем глаза оценивая на всякий случай топографию местности: вдруг придется временно отступить? Тут я опять обратил внимание на хозяйку, которая, как видно, без всякого страха шла за мной по пятам и даже чуть ли не подталкивала меня к кусту. Собака лаяла активно, однако и она, похоже, не была слишком испугана. Я наклонился к кусту и раздвинул ветви.
В неверном свете утра моим глазам предстала очаровательная полосатая мордочка барсука. Он был достаточно крупен, для того чтобы постоять за свою жизнь перед собакой. Зрелище портила агрессивность собаки, которая теперь прямо так и бросалась на барсука, правда, оставаясь на достаточном расстоянии, потому что барсук хотя и с некоторой долей пренебрежения, но все-таки недвусмысленно огрызался. Наконец я решил сбегать за лампой-вспышкой, отстранился от куста и только тут увидел, что хозяйка сует мне в руки нож.
Не понимая, я уставился на нее. И только через несколько секунд до меня дошло.
Вот оно что, оказывается. Вот зачем она меня с таким темпераментом звала.
Радость от встречи с гостем померкла. Я не побежал за лампой-вспышкой, отошел от куста, лай собаки стих вскоре. Барсук скрылся в лесу. Я не взял нож, и хозяйка смотрела на меня с разочарованием и некоторым презрением. По глазам ее было видно, что хотя я гость у них и что она, конечно, будет кормить меня завтраком и обедом, однако прежнего уважения от нее не дождаться. Ведь барсук даже не убегал никуда, как ловко его собака в куст загнала — чего же проще было взять нож и…
Пришедший к завтраку Мирсаат, узнав от хозяйки об утреннем происшествии, долго расстроенно цокал языком, а потом обратился ко мне с сочувственной улыбкой:
— Что, не удалось взять борсык? Ай-яй-яй…
Позже от Александра Яковлевича я узнал, что у узбеков ценится барсучий жир — он будто бы обладает целебными свойствами и его довольно дорого продают на рынке. Но выяснилось, что у Мирсаата есть бутылочка жира, и не одна, — на всякий случай, потому что пока, слава богу, никто не болен. Значит, нужно было убить барсука, чтобы жир его потом продать. Но я что-то не замечал, чтобы Мирсаат и его многочисленные родственники бедствовали… И уж совсем бессмысленное: в мае жира у барсука очень мало, охотятся на него обычно осенью… Так зачем же?
Вечером произошел еще один случай, который как бы поставил точки над «i».
Мирсаат поймал змею. Ему это было нетрудно сделать, потому что он всегда ходил в сапогах и в таком случае нет ничего проще, как наступить встреченной змее на шею, а потом, передвинув сапог, взять ее пальцами за шею же.
Это была даже не змея, а змееныш, сантиметров 35–40 длиной. Поначалу я решил, что это детеныш полоза, потому что полозов здесь, вероятно, должно быть больше, чем любых других змей. А если полоз — значит, не ядовит. И не только не ядовит, но полезен, потому что уничтожает, как правило, грызунов. Правда, если не разбираешься в змеях, лучше с ними быть осторожнее.
Надо отдать должное Мирсаату — он не убил змею сразу, он принес ее для меня. И уверял, что она ядовитая, что он будто бы видел у нее во рту страшный зуб.
При внимательном рассмотрении я понял, что это была маленькая гадюка.
Я не перестаю удивляться гармоничности природы. Попросите художника нарисовать змею — всегда ли она получится у него красиво? А тело живой змеи принимает удивительно пластичные позы. Вполне естественно, что в данный момент у нее не было особенного желания фотографироваться, и, несмотря на то что я тщательно нацеливал на нее объектив фотоаппарата, она упорно пыталась скрыться, равнодушная к популярности и славе. Словно дикая красавица, жительница гор, случайно попавшаяся на глаза заезжему режиссеру, еще не отравленная соблазнами кинематографа, напуганная светом юпитеров, она торопилась уйти со сцены, игнорируя старания оператора и режиссера. Мирсаат не очень-то любезно отбрасывал ее на старое место носком сапога, а я и так и так пристраивался, чтобы найти подходящий ракурс. И что ни поза ее, то находка. Вот что значит природная раскованность, отсутствие вымученного кривлянья, неискренности! В конце концов мы так надоели ей, что она начала делать угрожающие выпады и шипеть, но достаточно почувствовать себя на ее месте, чтобы понять и раздражение ее и гнев.
