Рене де Баржи - В стране минувшего
Что это был мистер Беккет, администратор теперь уже не сомневался. По мере того, как они подвигались вперед, до них долетели странные звуки, резкие и глухие, пронзительные или гулкие, и постепенно они сливались в призывы, крики, смех. И все эти звуки издавал один Карл Шифт.
Расстояние между лодками было не более пятисот метров, когда Райнар взволнованным голосом окликнул:
— Господин Шифт.
Ученый повернул вдруг голову к администратору. И при виде тех, кто к нему приближается, с ним случился новый припадок, такой же, как наблюдал Беран раньше. Он пятился назад, бросался на колени со сложенными руками, тело дрожало, рот был открыт, глаза расширены, и он издавал отчаянные вопли.
— О, вы были правы, — проговорил взволнованно Поль Райнар, — он сошел с ума…
— Ну… а тот… Беккет… — нерешительно добавил он, — что делает он с этим несчастным?
— Я не знаю… я боюсь, — говорил со страхом Беран, — но что же такое случилось?
Мадемба и другой негр были также заинтересованы тем, что происходило в другой лодке, и гребли из всех сил, как только могли.
Райнар, возбужденный, стоял впереди у самого края; в его расширенном неподвижном взгляде было желание отгадать, увидеть, понять непроницаемую тайну, которая представлялась ему гибельной, полной ужаса. Возле него, хорошо владея собой, Беран смотрел на дно лодки, где совершенно отчетливо можно было различить теперь вытянутое тело Беккета.
И вдруг, почти одновременно, раздался крик молодых людей:
— Это — труп… Беккет мертв…
Глава VIII
ДВЕ ЖЕРТВЫ
Сомнений больше не было. Тело, которое было неподвижным, вытянутым, казалось негибким, белым, как воск, застывшим в таком положении, в каком не мог ни один человек долго оставаться.
Испуганный администратор, заикаясь, говорил:
— Боже мой… это ужасно! Но какая страшная драма разразилась.
Его прервал взрыв смеха. Там, в другой лодке, Шифт безумно радовался и хохотал во все горло. Он уже забыл свой страх. Напротив, склонившись над краем, протягивал руки молодым людям.
— Я понимаю, что этот несчастный мог сойти с ума, — пробормотал Беран. — С какого времени оставался он так, один на одни, с этим трупом?
Не более двадцати метров было между лодками.
Мадемба почти на месте повернул свою лодку, и молодые люди причалили к судну ученых.
— Здравствуйте, здравствуйте, друзья, — кричал, смеясь, доктор Шифт, — я вижу, что все готово. Мы можем ехать. Но где же Жан Норе и Леопольд Мессен?
Он говорил с удивительной живостью, нервно жестикулируя, оглядываясь со все стороны с поразительной быстротой.
Райнар, превозмогая волнение, протянул немцу руку и сказал ему:
— Войдите сюда, господин Шифт. Ваши друзья вас ждут.
Ученый машинально послушался, вошел в другую лодку и повторил рассеянно:
— А, Инонго? Да… да… пост… музей.
И вдруг, как будто слово «музей» вызвало в его воображении ужасные образы, он прыгнул в сторону и закричал:
— Нет… Я не хочу ехать в болото, я не хочу… антропопитеки! Вот они… И с ними все гигантские животные прошедших эпох… взгляните… Норе! Норе… там… глиптодон… это ужасно.
Он дрожал всем телом. Невыразимый ужас отражался через круглые очки в его взгляде.
В мучительной тревоге смотрели молодые люди на этого человека и молчали.
Беран попробовал было удержать ученого и провести в заднюю часть лодки, чтоб там он сел. Но Шифт с такой живостью, какой нельзя было в нем подозревать, вырвался и произнес дрожащим голосом:
— Там… посмотрите… стадо мастодонтов… Господи, мы пропали. Не стреляйте, Беккет… Бога ради, не стреляйте…
— Что он рассказывает? — проговорил Райнар с глубоким изумлением.
Беран с состраданием качал головой.
— Не стоит обращать внимания на эти слова, — говорил он. — Сейчас самое лучшее заставить Мадембу перейти в другую лодку. Он отвезет в Инонго останки Беккета.
— Да, — согласился администратор, — а мы вернемся на пост с доктором Шифтом. Я помогу грести, если нужно, тогда как вы возьмете на себя этого несчастного душевнобольного.
— Мы будем сменять друг друга, — сказал Беран.
Администратор отдал приказ Мадембе, и негр перешел в другую лодку, в которой оставалось только тело англичанина.
Мадемба проявил некоторую боязнь, оставаясь в лодке один на один с мертвецом, но Райнар приказал, и он послушался. На другой лодке исследователь поместился возле палеонтолога, тогда как Поль Райнар взялся за весла и начал грести.
Другой негр продолжал бесстрастно править.
Но доктор Шифт не соглашался сесть. Стоя в лодке, он продолжал свою странную речь, выказывая все признаки глубокого возбуждения.
— Я вам говорю, что это крик динорниса. Я в этом уверен… Мессен… Не показывайтесь… Если они почуют наше присутствие здесь, мы пропали… Не двигайтесь, мистер Беккет…
Молча слушали молодые люди, пытаясь проникнуть в мучительную тайну.
Ученый издал мрачное рычанье и вдруг заговорил в другом тоне:
— А, а, а! Я их видел… да. Я, Карл Отто Шифт, профессор Боннского университета, доктор палеонтологии, член Берлинской академии наук, ассистент многочисленных ученых обществ, член-корреспондент всех иностранных академий, удостоенный многих отличий.
Он остановился, как будто эта фраза, которую он произнес, не переводя дух, его истощила. И сейчас же, наклонившись к исследователю, он ему сказал таинственно:
— Я их видел… видел, как вижу вас.
— Кого же? — спросил Беран, который все время старался уловить какие-нибудь проблески сознания в этом хаотическом мозгу.
С исказившимся лицом, дрожащим голосом Шифт ответил:
— Кого? Их, ей, ей… Антропопитеки… Я был прав… Я знал, что я был прав. Человеко-обезьяны… Я видел прародителей человечества. Поверите ли вы в возможность этого, мой дорогой друг…
Райнар, продолжая грести, пробормотал:
— Бедняга. Его безумие неизлечимо.
— Я этого боюсь, — сказал Беран. — Но, к счастью, оно не опасно. Он не буйный сумасшедший. В его мозгу произошел какой-то резкий шок, он испытал мозговое потрясение.
— Конечно, — согласился администратор. — Я вам уже говорил, что доктор Шифт и тогда, за его краткое пребывание на посту, производил на меня впечатление возбужденного, слишком экзальтированного человека… Эта ученая экспедиция возбудила в нем нервность, почти болезненную… Он же занимался всеми приготовлениями… Он хотел все видеть, обо всем позаботиться, всем распоряжаться… Он горячее своих коллег относился к цели путешествия. Он выглядел более жизнерадостным, исполненным больших надежд, грезил о необыкновенных открытиях.
