Тур Хейердал - Экспедиция “Тигрис”
...Я посмотрел налево, направо. Как далеко от дома Хаги увели меня мои размышления! Камышовый дом, камышовый дом. Стены, стены. Слов нет, Хаги мог бы соорудить неплохое судно, разобрав большой дом, в котором мы сидели. Да и зачем разбирать? Перевернул постройку — вот тебе и готовый корпус ладьи с крепкими ребрами, останется лишь заделать оба конца и обмазать камыш внутри и снаружи смолой или асфальтом.
Разумеется, никто не собирался рушить дом Хаги. Вернувшись пять лет спустя в те же места, я с радостью убедился, что он целехонек. Правда, мне недоставало старца, в котором я видел живое воплощение Авраама, но сыновья его никуда не делись и приняли меня по-царски. Библейская обстановка — потомки Фарры, родителя Авраама, оставались верны древним традициям.
Ша-лан, старший сын Хаги, и другие мужчины, собравшиеся в его доме, заметно оживились, услышав, что я вернулся, чтобы найти в болотном краю желающих помочь мне заготовить берди и построить судно наподобие тех, про которые пять лет назад рассказывал старик Хаги. Мне требовалось двадцать человек. Ша-лан поспешил заверить меня, что лично подберет подходящих людей, все будет в порядке. Посовещавшись, присутствующие решили, что на роль бригадира лучше всех подойдет Гатаэ — он мастер строить дома и уж наверно знает, как делают конусовидные связки.
Кто-то сходил на машхуф за Гатаэ, и я увидел пожилого араба с располагающей внешностью и веселой искоркой в глазах. В просторном клетчатом халате он стоял в лодке, высокий и стройный, будто мачта. Гордая осанка и острая седая бородка напомнили мне моего покойного английского издателя, сэра Стенли Анвина. С первой минуты у нас с Гатаэ установился такой контакт, словно мы всю жизнь были друзьями. Мои слова о том, что я собираюсь построить камышовое судно и выйти в море, он воспринял как нечто вполне естественное и сразу же поинтересовался, сколько камыша нам понадобится.
Я смерил шагами пол. «Ра I» была около пятнадцати метров в длину, «Ра II» — неполных двенадцать. На этот раз я задумал набрать команду побольше, а потому и судно должно быть крупнее — метров восемнадцать в длину, примерно такое же, как дом, в котором мы находились. Но Хаги говорил, что губчатые стебли нужно сильно сжать; стало быть, объем заготовленного камыша должен превышать конечный объем ладьи.
— Думаю, стоит заготовить берди вдвое больше, чем вместилось бы в этом доме от пола до потолка, — сказал я.
Все подняли глаза на изогнувшийся высоко над нами камышовый свод. Гатаэ оставался невозмутимым. Какие связки мне понадобятся, такие он и сделает.
Мы условились, что в сентябре двадцать человек во главе с Гатаэ соберутся у Адамова древа и приступят к строительству, но перед тем я еще приеду в августе и прослежу, чтобы маданы из деревни Эль-Гассар, расположенной ближе к строительной площадке, заготовили камыш и как следует высушили его. Власти провели грунтовую дорогу от этой деревни до самых болот, чтобы камыш можно было грузить прямо с машхуф на машины, которые доставляли сырье на новую бумажную фабрику на реке Тигр.
Однако наш камыш отнюдь не предназначался для бумажной фабрики. Мы не собирались делать корабль из папье-маше. Нам нужны были хорошо просушенные на солнце, целые и крепкие стебли. Возвращусь в Ирак — сразу же договорюсь и о том, чтобы их после сушки привезли на мыс, у которого встречаются две реки, на лужайку у гостиницы «Сады Эдема».
Глава II. В Садах Эдема
Август. Я снова в болотном краю. Август — самый жаркий месяц в Южном Ираке. Ртутный столбик колеблется между 40 и 50 градусами в тени, но на открытой местности, где мы заготавливали камыш, тени не было и в помине. Вооруженные большими кривыми ножами, болотные арабы врубались в камышовую чащу с таким рвением, словно перед ними был враг, которого требовалось обезглавить или, вернее, обезножить. Под натиском маданов падали шеренги длинных зеленых стеблей. Я только наблюдал с лодки за этой битвой, но и то совершенно изнемог от зноя. В конце концов, положившись на заверения не слишком сильного в английском языке местного переводчика, что в здешних водах нет шистосом, я, не раздеваясь, прыгнул за борт и присоединился к стоящим по пояс в воде маданам. На озере Чад и на Ниле я научился остерегаться крохотных личинок, которые развиваются в теле камышовых улиток: легко проникая под кожу человека, они затем размножаются в его внутренних органах. Наслаждаясь прохладой неторопливого потока, я вдруг заметил плывущую в мою сторону красивую улитку. Поймал ее рукой и нерешительно показал энергично рубящему камыш переводчику.
— Это? — сказал он. — Это же только домик шистосомы.
Одним прыжком я вернулся на борт водонепроницаемой машхуф: лучше буду обливаться потом под безоблачным небом.
Лодка за лодкой — я давно потерял им счет, — управляемые жителями и жительницами Эль-Гассара, отвозили горы зеленого берди на берег для сушки. Кажется, моя ладья размерами нисколько не уступит Ноеву ковчегу...
Но до начала строительства мне надо было по делам экспедиции на несколько недель возвратиться в Европу. Организовать что-нибудь, сидя в гостинице «Сады Эдема», было невозможно. В Багдаде я, не выходя из гостиничного номера, брал телефонную трубку цвета слоновой кости и в несколько минут связывался с Осло, Сиднеем, Токио. А в моем Эдеме древний телефонный аппарат надо было заводить ручкой наподобие старинного «форда». Вот уже вроде бы Лондон ответил, и ты пытаешься с помощью гостиничного персонала разобрать, что тебе оттуда говорят, как вдруг выясняется, что еле слышный писклявый голос в трубке принадлежит телефонисту на расположенной через улицу станции, который силится втолковать тебе, что линия на Басру повреждена, сегодня ничего не выйдет. Наконец из Басры прибыл английский инженер с утешительной вестью, что столичные власти поручили ему проложить новую линию, в следующем году будет готова. Приятная новость. Для тех, кто будет жить в «Садах Эдема» после нашего отъезда.
Нефтяной бум, позволивший наладить бурное строительство и массовый ввоз всевозможных изделий из-за границы, привел также к тому, что все импортные товары раскупались тотчас по прибытии в страну. Портовые устройства не поспевали обслуживать огромную флотилию танкеров и сухогрузов, направляющихся в устье Шатт-эль-Араба. Корабли со всех концов света по два, три, даже четыре месяца дожидались в бухте своей очереди подняться вверх по реке и стать на разгрузку. Все товары, от индейского леса и бамбука до датского масла и мороженых цыплят из США, исчезали с портовых складов и оптовых баз с такой скоростью, что ухватить что-нибудь для себя не было никакой возможности. А специально заказывать — рискуешь, что судно с твоим заказом надолго застрянет в заливе. Я видел только один выход: ехать в Гамбург, собрать там все необходимое для экспедиции и отправить с автофургоном по суше в Ирак.
