Владимир Динец - Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников

Вану не было еще и двадцати, и выглядел он совсем как школьник, но оказался толковым исследователем. Позже они с Джоном Торбьярнарсоном выпустили замечательную книгу по биологии китайского аллигатора, в которой было подробно описано все, что меня интересовало. Я был очень признателен за такую помощь. Но пока до выхода книги оставалось еще три года, и мне приходилось довольствоваться старыми статьями Гаррика.

В своих работах Гаррик с коллегами описали два вида весенних “песен” миссисипского аллигатора. Во-первых, “ревущая песня” – впечатляющее чередование голоса и инфразвуковых вибраций, которое я столько раз наблюдал в Эверглейдс. Обычно эту “песню” исполняют хором, в котором участвуют и самцы, и самки (но самки только ревут, а инфразвука не издают). Во-вторых, “шлепающая песня”, которая выглядит очень похоже, только вместо рева аллигатор хлопает по поверхности воды своей массивной головой, как бобер хвостом, производя резкий шлепающий звук. Самцы сопровождают шлепок инфразвуком. Эту “песню” повторяют не больше двух раз и никогда не исполняют хором.

В статьях Гаррика утверждалось, что обе “песни” можно часто наблюдать у аллигаторов Северной и Центральной Флориды. Но в Эверглейдс я почти не видел шлепков. Теперь я заметил, что и китайские аллигаторы очень редко шлепали головой по воде. Откуда такая разница? И зачем вообще аллигаторам два типа “песен”?

Была тут и другая загадка. Аллигаторы весной ревут очень часто, иногда по нескольку раз в день, но крокодилы ревут намного реже, хотя и они издают инфразвук и иногда шлепают головой. Почему? Гаррик предположил, что причина такого различия – в разных местах обитания. Он считал, что аллигаторы чаще живут в заросших высокой травой болотах, где видимость ограничена, поэтому для них важнее общение с помощью голоса. Мне такое объяснение казалось сомнительным. Миссисипский аллигатор и большинство крокодилов – “универсалы” по части мест обитания: они готовы поселиться в почти любом водоеме, от заросших болот и крошечных прудов до больших озер и рек. Должно было существовать какое-то другое объяснение.

Эти вопросы не выходили у меня из головы, но придумать возможные ответы было трудно из-за недостатка информации. Как ведут себя аллигаторы за пределами Флориды? Все ли крокодилы редко ревут или только те два вида, которые изучал Гаррик? Какие “песни” есть у других крокодиловых – кайманов и гавиалов?

Я вернулся в Шанхай и пару дней погулял по этому симпатичному городу, по сравнению с которым Нью-Йорк кажется грязной провинциальной дырой. К сожалению, часть времени пришлось провести у дантиста: местная конфета-тянучка оказалась такой липкой, что выдрала у меня пломбу из зуба. Потом я улетел в Майами. У меня было множество интересных тем для изучения и еще два месяца каникул, но я понятия не имел, что делать дальше. Слишком много вопросов, и совершенно непонятно, как искать ответы.

Древняя мудрость птиц состоит в том, что битвы лучше выигрывать с помощью песен.

Кайман жакаре

Глава 5

Caiman yacare: выстрел мимо цели

Великим естествоиспытателям прошлого не приходилось писать проекты диссертаций. Чарльз Дарвин пять лет плавал вокруг света на корабле “Бигль”, собирая коллекции, наблюдая и записывая наблюдения. Потом он двадцать лет обдумывал увиденное и в итоге написал “Происхождение видов путем естественного отбора”.

В наши дни процесс обычно идет в обратном направлении. Вы придумываете гипотезу, которую можно проверить быстро и дешево и которая не слишком сложна или революционна – иначе она может не понравиться всяческим комиссиям, распределяющим гранты и нанимающим на работу. Затем вы разрабатываете эксперимент, позволяющий эту гипотезу проверить, и составляете проект или заявку на грант, содержащую подробный план исследований. Если проект утверждают или грант выдают, вы наконец-то можете отправиться в поле и посмотреть на объект изучения. Вам остается только надеяться, что все пойдет по плану и гипотеза подтвердится. Всем известно, что отрицательные результаты не менее важны для науки, чем положительные, но, к сожалению, опубликовать их в научных журналах намного сложнее. Если вам повезло и вы получили желаемый результат, надо провести несколько лет за написанием статей, рассылкой их в журналы (у каждого из которых свои хитрые требования к содержанию и оформлению) и спорами с анонимными референтами (иные из которых в пух и прах разносят статью, даже не удосужившись ее внимательно прочитать), а потом еще дожидаться, когда наконец напечатают. Нередко это занимает втрое больше времени, чем собственно исследования. Такая система не только поощряет ученых к вольному или невольному искажению результатов, но и приводит к тому, что люди формулируют гипотезы, не ознакомившись толком с предметом изучения. Ничего удивительного, что таких гениальных книг, как ‘‘Происхождение видов”, в наше время никто не пишет.

Чтобы последовательность действий была более логичной, я мог начать с так называемого пробного исследования, которое дало бы мне возможность лучше разобраться в теме, прежде чем писать проект диссертации. Финансирования не полагалось; я должен был преподавать восемь месяцев в году, чтобы получать стипендию, а летом мне вообще ничего не платили. Майами – мягко говоря, не самое дешевое место для жизни, так что поехать куда-либо за пределы Флориды на стипендию было почти невозможно. Мало кто из аспирантов в наши дни может позволить себе по-настоящему оригинальное исследование; большинство берет на себя часть проекта своего научного руководителя. У меня такой возможности не было. Стив был всегда готов поделиться опытом или помочь с деталями, но считал, что все основные этапы работы я должен пройти самостоятельно. Должен признаться, что такой подход мне нравился.

К счастью, кое-какие источники денег, кроме стипендии, у меня все-таки были. В начале 1990-х мне довелось стать одним из первых жителей СССР, рискнувших самостоятельно путешествовать по экзотическим странам – Китаю, Латинской Америке и другим местам, ранее казавшимся такими же далекими, как другие планеты. Мои путевые дневники, распечатанные на одном из первых в Москве персональных компьютеров, неожиданно приобрели популярность, особенно через несколько лет, когда путешествия по свету автостопом стали основой целой субкультуры в странах бывшего Союза. Жизнь у моих читателей была нелегкая: некоторые из них пропали без вести, и почти всем пришлось пережить разные малоприятные приключения. Представьте себе, что вы добираетесь автостопом из Москвы в Намибию, надеясь затем вернуться на грузовом судне из Кейптауна в Россию… но вместо этого вынуждены ехать тем же автостопом обратно, потому что вам отказывают в южноафриканской визе. Впоследствии эта субкультура пришла в упадок, но кое-какие деньги за книги на русском языке о путешествиях и природе, а также за фотографии редкой фауны и малоизученных уголков мира мне продолжали поступать.