Игорь Фесуненко - Бразилия и бразильцы

Не многим легче судьба рыбаков Салвадора, каждое утро выходящих в море на крошечных савейрос и возвращающихся по вечерам с рыбой — если повезет. Местный композитор и поэт Нани Каими сложил о них песню:

«Еще не успело взойти солнце,А савейрос уже спешат в море,Неся навстречу рождающемуся днюСвои надежды и заботы.

Сколько их вышло в море утром?А сколько вернется вечером?И те, кто вернутся,Расскажут о мужествеИ силе людей, победивших море».

Не сложена пока песня о других бананах, тоже достойных глубокого уважения. О первооткрывателях бразильской нефти, которую еще с начала XX века пыталась найти в штате Баия кучка энтузиастов, духовным лидером и идейным вождем которых был известнейший детский писатель Монтейро Лобато. Скептики издевались над ними. Продажная пресса травила патриотов. Но благодаря их усилиям 21 января 1939 года на окраине Салвадора забил первый фонтан бразильской нефти.

По окончании второй мировой войны американские монополии попытались захватить в свои руки контроль над «черным золотом», добыча которого в Баии увеличивалась с каждым годом. Однако патриотические силы добились установления в Бразилии государственной монополии на разведку и добычу нефти, сосредоточив контроль над ней в руках государственной компании «Петробраз». Тогда американцы предприняли печально знаменитую в Бразилии «Операцию-Линк». Когда «Петробраз» решил пригласить специалиста для поисков новых нефтяных месторождений, «Стандард ойл» откомандировала в Бразилию своего консультанта Уолтера Линка. Поколесив несколько месяцев по Северо-Востоку Бразилии и положив в карман изрядное вознаграждение за труды, он представил бразильскому правительству отчет, где начисто отрицалось наличие новых запасов нефти в недрах бразильской земли.

Усомнившись в добросовестности выводов посланца «Стандарт ойл», заинтересованной в продаже своей нефти в Бразилию, руководство «Петробраза» пригласило советских ученых Э. Бакирова и А. Тагиева. Они повторили маршрут мистера Линка, осмотрели и другие районы страны и уверенно заявили, что потенциальные нефтяные запасы Бразилии позволяют ей уже в ближайшие годы обеспечить себя собственной нефтью. Эти выводы советских ученых блестяще подтвердились. Добыча нефти за последние годы и в Баии, и в соседних штатах выросла в несколько раз. Недавно бразильцы начали разведку новых месторождений — на океанском дне у северо-восточного побережья страны. До сих пор — и я неоднократно убеждался в этом — многие инженеры «Петробраза» и в Салвадоре и в Рио с уважением и благодарностью вспоминают имена двух советских специалистов.

В последние годы американские монополии в Бразилии и противники лозунга «Нефть — наша» вновь подняли голову. Убедившись, что лобовыми атаками разрушить «Петробраз» и добиться отмены государственной монополии на добычу нефти им не удастся, они переменили тактику и стали укреплять свои позиции в нарождающейся бразильской нефтехимической промышленности: в главной компании этой отрасли «Петрохимика Униао» монополии участвуют «на паях» с «Петробразом», практически оттеснив государственную компанию с капитанского мостика.

С каждым годом нефть все сильнее меняет облик Баии. Это проявляется не только в том, что в предместьях Салвадора растут буровые вышки, а в самом городе — небоскребы контор. Постепенно меняется весь уклад жизни. Растет пролетариат. Обостряются классовые противоречия. Именно здесь, в Салвадоре, родился лозунг «Петролео э носсо» — «Нефть — наша», ставший боевым лозунгом патриотических сил нации.

Одновременно все интенсивнее начинают разрабатываться залежи меди, свинца, магнезита, мрамора, газа и других полезных ископаемых Баии, преображая постепенно этот край, воспетый Жоржи Амаду как «земля золотых плодов» какао. Впрочем, этот старинный плод, выращиваемый здесь с 1746 года, еще долгое время будет служить символом Баии и ее гордостью.

Покидая Салвадор, я уносил с собой калейдоскоп впечатлений. Я вспоминал лифт Ласерда и паруса савейрос, капоэйристов и мудрого Косме де Фариас, раскормленных францисканцев и мускулистых портовых грузчиков, истеричных, бьющихся в судорогах «святых дочерей» кандомбле и дородных степенных негритянок, продающих на Ларго Пелоуриньо какие-то удивительные конфеты, пирожные и прочие сладости, изготовленные из афро-баианских растений. Да, этот яркий город полон контрастов и противоречий, которых не знают ни европейские столицы, ни пестрые африканские города, ни даже Рио-де-Жанейро или Сан-Паулу. Настоящая «лавка чудес», или «черное сердце Бразилии», как сказал о нем один из сан-паульских журналистов, и в голосе его прозвучало уважение.

И даже зависть: неторопливые баиане смогли добиться того, что оказалось не под силу деятельным, но лишенным сантиментов паулистам. В этом безумном, безумном, безумном мире, в этом обществе «массового потребления», девальвирующем духовные ценности и безжалостно попирающем культурные традиции и обычаи, Салвадор сумел — во всяком случае пока сумел — отстоять себя, сохранив достоинство, гордость и «лица необщее выражение».

Глава третья

МОЛОДАЯ СТОЛИЦА

Вернувшись в Рио из древней столицы Бразилии, я сразу же начал готовиться к поездке в современную столицу — город Бразилию. Поскольку она находится в самом центре страны, было решено отправиться туда на автомобиле. Такая поездка позволяла увидеть Бразилию как бы в разрезе: от океанского побережья до глубинных районов Южноамериканского континента. Сперва я должен был добраться до Белу-Оризонти — столицы штата Минас-Жерайс, а уже оттуда ехать до города Бразилии.

Каждому шоссе в Бразилии присвоен номер. В Белу-Оризонти ведет автострада номер сто тридцать пять. Узкая полоса асфальта почти все время извивается по холмам и горам, спускается в долины рек и снова карабкается ввысь. Подъем начинается уже километрах в двадцати от Рио, где автомобилиста встречают отроги гряды Сьерра-ду-Мар, идущей вдоль побережья Бразилии. Чем выше поднимается дорога, тем становится все прохладнее.

Неожиданно на нас обрушивается тропический ливень. А ведь когда мы выезжали, не было и намека на дождь! Через несколько минут движение на автостраде останавливается. Дождь отнюдь не размыл бетонное покрытие дороги, но вода, низвергается с небес с такой силой, что стеклоочистители не справляются с возложенной на них задачей. Водители слепнут, машины стоят, и единственное утешение в эти минуты — удостовериться, что ливень застал тебя на достаточно высоком отрезке дороги, где-то поблизости от перевала. Ибо внизу, в долине, в это время совсем плохо. Помнится, в 1967 году у подножия этих гор разыгралась трагедия: горные речки переполнились и началось наводнение. Каскады грязной воды ринулись вниз, сметая все на своем пути. Был полностью стерт с лица земли лагерь рабочих, расширявших автостраду. Рухнули многие мосты и виадуки. Два переполненных автобуса, только что вышедших из Рио, были смыты в разбушевавшуюся речку Флореста, в которой обычно вода не доходит и до пояса. Вот какие катаклизмы скрываются иногда за бесстрастной цифрой «3 тысячи миллиметров годовых осадков», которую регистрируют здесь плювиометрические станции.