Соня Чокет - Неудержимая. 1000 км пешком по легендарному пути Камино де Сантьяго
Далее там объяснялось, что паспортом они называли книжечку, в которой можно было поставить печати из каждого города вдоль Камино. Это значило, что я прошла весь путь, и в Сантьяго в обмен можно было получить сертификат паломника.
Я переживала о том, что могу не найти место, где ставят печати, но вскоре увидела, что Роланд прислал инструкции по нахождению офисов в каждом городе.
Я вздохнула с облегчением и сказала себе: «Думаю, это все. Я все обдумала. Теперь пора просто идти?»
В конце письма была приписка на испанском «Buen Camino», что означает «Доброго Пути».
Я улыбнулась. Я надеялась, что это и правда будет хороший путь.
Сборы
Не могу поверить, что возвращаюсь в магазин, думала я, чтобы приобрести второй рюкзак. Купив небольшой рюкзак, я направилась в отдел обуви. В блоге про Камино я прочитала, что треккинговые ботинки были абсолютно необязательны и что легких Меррелов будет более чем достаточно. Автор блога писал так, что мне показалось, что Камино – это просто долгая прогулка в парке. Он говорил, что те, кто считал иначе, – нытики и вообще преувеличивают. Как только я взяла в руки пару ботинок, ко мне подошел молодой продавец и сказал:
– Они очень удобные. Хотите померить?
– Да, знаю, – ответила я. – Они подходят для долгих походов?
– Могут и подойти. Смотря, где вы ходите.
– По Испании. Я прочитала, что для моего маршрута такой обуви достаточно.
– Тогда надо брать, – ответил он. Этот консультант был полной противоположностью того, первого.
– О’кей, – согласилась я, вновь возвращаясь к спонтанному способу принятия решений. – Возьму.
Я заплатила за них и положила во второй рюкзак.
Дома я вытащила все из рюкзака-трупа и стала перекладываться.
Мне надо было решить, что пойдет в рюкзак, который я понесу сама, а что – в сумку, которую понесет кто-то другой.
Именно тогда моя дочь Соня спросила у меня:
– Есть ли у тебя длинные подштанники?
– Нет, – ответила я. – Не думаю, что они мне понадобятся. Уже июнь на дворе.
– Возьми мои на всякий случай. – Она передала мне штаны. – Лучше взять, чем жалеть.
Вскоре пришла Дебра с перцовым баллончиком (да!) и статьей из Интернета о том, что делать, если тебя окружили собаки.
Я взяла баллончик и проигнорировала статью.
– Что еще? – спросила я себя вслух, пока Дебра и Соня оглядывались.
– Ты взяла плащ или ветровку? – спросила Дебра.
– Не-а, у меня есть легкая куртка. Не думаю, что хочу брать плащ.
– Ее может не хватить. Возьми мою накидку – может понадобиться, когда пойдешь по горам.
Соня спросила, взяла ли я теплую шапку и перчатки.
– Нет, но зато взяла шляпу от солнца и бандану.
– Вот эти возьми, – сказала она, давая мне кашемировые перчатки и шапку, которые мне месяц назад прислал друг специально для Камино, а я забыла их положить.
Оглядывая комнату, я вслух вопросила: «Что-то еще?» Я рассматривала гигантскую гору вещей и думала, что проще было взять шкаф. Но потом мои глаза нашли мой тотем, Гамби, который сидел на моем личном алтаре, – глупую, смешную, резиновую зеленую игрушку из детства.
«Гамби! – закричала я. – Я тебя беру!» Гамби всегда был рядом с того момента, как мне исполнилось десять лет. Он был маленький и глупый, но всегда веселил меня. В каком-то смысле он был моим альтер-эго, моим внутренним ребенком, моей совестью и моим высшим «Я». Он должен был быть со мной.
«Подушку я тоже возьму. Почему нет?»
Я застегнула последнюю молнию, и моя дочь спросила:
– Ты точно все взяла?
– Думаю, да. Я готова по максимуму, но я уверена, что вспомню еще про двадцать вещей до того, как выйду за дверь в понедельник. Главное, останови меня, если я слишком нагружусь. Вообще это паломничество должно облегчить мне жизнь, ну а этого не происходит.
Последняя ночь дома
В выходные перед отправлением во Францию я преподавала на семинаре в Институте Омега в Ринбеке штата Нью-Йорк. Рейс обратно в Чикаго приземлился в семь вечера в воскресенье. Мне пришлось бежать домой, потому что я уезжала на следующий день, и мне все еще надо было что-то сделать.
Тогда был еще и День матери, и моя старшая дочь приготовила ужин для меня – отпраздновать и проводить. Я была очень тронута ее усилиями, и счастлива, потому что обе мои дочери были рядом. Мне хотелось только, чтобы я лучше могла принимать их прощания и пожелания. К началу похода я стала эмоциональной развалиной.
Все свои обязанности я оставляла на дочерей и на партнера по бизнесу Райана – просто я не хотела думать ни о чем, кроме Пути. Мое высшее «Я» знало, что все будет хорошо, но я все еще нервничала.
Неожиданно я испугалась, что они не справятся в мое отсутствие. Я ничего им не сказала, конечно, но понимала, что в основном мое чувство безопасности возникло из-за того, что я была за все в ответе.
– Я что, совсем ужасный перестраховщик? – спросила я дочерей, пока делала пюре.
Они обе засмеялись:
– Может, совсем немного, особенно если речь идет об обязанностях.
– Вот еще одно просветление от Камино – а я даже не вышла.
– Ни о чем не переживай, мама. Мы все сделаем, можешь нам поверить, – убеждали они меня. – Мы правда очень рады, что ты делаешь это для себя.
– И я тоже.
Я знала, что они правда так думали. Я была так несчастна на протяжении двух последних лет, что они от меня уже устали. Я пыталась переживать шторма, которые иногда сама же и создавала, но между смертями в моей семье и смертью моего брака я переполнилась горем и страданием. Каждый день был как вызов, и только мои дочери меня спасали.
Я понимала, что у них было свое горе, горе детей разведенных родителей. Нам всем нужен был этот перерыв, чтобы справиться с эмоциями. Я уже устала от того, что приносила в их жизни несчастья, и хоть мы были очень близки во время всех семейных кошмаров, нам все равно нужно было время и место, чтобы самим справиться со своими проблемами.
Несмотря на наши с Патриком постоянные прения, мы были очень привязаны к девочкам. Наш развод был причиной того, что девочки злились и страдали. И я, конечно, не винила их. Я винила себя, ну и, конечно, Патрика.
Я решила дать девочкам отдохнуть. Я была так сильно виновата во всем, что боялась, что не смогу уйти. Это значило, что я теряю контроль.
Я была готова и ничего не хотела, кроме как передать ответственность другим (на время) и уйти на отдых. Все казалось слишком сложным. На меня давил не рюкзак (и не два рюкзака). На меня давила ответственность за очень многие вещи, и я не могла брать это с собой на Камино. Это была моя жизнь и мои бесконечные обязанности – и мне надо было разгрузиться.
Я хотела пройти по Камино больше, чем чего бы то ни было еще, чтобы освободиться от вины, злости и стыда, которые я прятала глубоко в сердце. Я молила о прощении за всю эту вину и отрицание. И за то, что не смогла сильнее любить Патрика и простить его, хоть и знала, что я все сделала верно.
