Владимир Обручев - Плутония. Земля Санникова
Огибая поляну по опушке леса, охотники немного приблизились к лошадям. Они паслись отдельно от быков. Один из коней, видимо старый жеребец, вожак табуна, постоянно поднимал голову, осматривая поляну, и, раздувая ноздри, нюхал воздух. Вдруг, заметив людей, он издал тревожное ржание, отчасти напоминавшее ослиный рев, и весь табун, штук двадцать взрослых и десяток жеребят, помчался прочь, подняв головы и изогнув хвосты.
— Эх, упустили дичь! — вздохнул Горохов. — Жеребеночка бы сварить, вкусные они.
— Ну зачем? Мясо у нас есть на сегодня, а нагружаться нам не к чему. Да и жаль убивать зря.
— А для коллекций? — заметил Ордин. — Разве это не редкость — дикая лошадь и, вероятно, особой породы?
— Просто одичавшие лошади, — предположил Костяков.
— Не может быть! Все кони у нас белые, редко когда серые или в яблоках, — заявил Горохов.
— И стать совсем другая, — прибавил Горюнов. — Очевидно, благодаря каким-то не выясненным еще условиям на Земле Санникова сохранились животные предшествовавшего геологического периода, вымершие в других странах.
— Вот как в Австралии сохранились дикая собака, кенгуру и другие странные сумчатые животные, примитивные млекопитающие, бескрылые птицы и тому подобные живые окаменелости, как их называют, — пояснил Ордин.
— Вы, пожалуй, скажете, что здесь проживает мамонт, длинношерстный носорог, пещерный медведь и другие современники первобытного человека! — засмеялся Костяков.
— Вполне возможно, если только человек не истребил их, — ответил Горюнов.
— И интерес, который представляет Земля Санникова по своему положению и форме, еще увеличится ее живыми окаменелостями, — прибавил Ордин.
— Подойдем к озерку, которое я вижу вот там среди поляны, — предложил Костяков. — Не увидим ли в воде бегемота?
— Бегемот не живая окаменелость, — поправил Горюнов, — а водится в большом числе в реках Африки, и здесь мы его не найдем. Но добраться до озера не удалось: по мере приближения к нему почва становилась все более вязкой и наконец превратилась в трясину, колебавшуюся под ногами и поросшую болотными растениями. Очевидно, озеро прежде было значительно больше, но постепенно зарастало от берегов вглубь. Поэтому ни попробовать его воду, ни посмотреть, есть ли в нем рыба и какова она, не пришлось. О бегемоте, конечно, и речи быть не могло: его грузная туша провалилась бы в трясину при первых же шагах. За этой поляной начался более густой и высокий лес с таким густым подлеском из молодых деревьев и кустов, что, не будь троп, протоптанных животными, движение было бы очень трудно.
Подвигаясь по такой тропе, путешественники слышали громкое весеннее пение разных птиц, воркование горлиц; в отдалении даже послышался зов кукушки.
Замечены были сойки, сороки и галки, а в вышине плавали два орла, высматривая добычу на полянах.
— Положительно чудесная страна! — удивлялся Горюнов. — Можно подумать, что мы находимся где-нибудь в южной полосе Сибири, а не в десяти градусах от Северного полюса.
— Да, одно только низкое положение солнца, несмотря на полуденное время, показывает, что мы на Крайнем Севере, — заметил Ордин.
— А мне эти черные зубчатые вершины окраинного обрыва с их полосами снега напоминают мою родину — долину Иркута, вдоль которой тянутся Тункинские альпы такого же вида, — сказал Костяков, — а растительность и птицы увеличивают иллюзию.
На следующей поляне, также с озером посередине, заметили пасущихся быков и лошадей и решили остановиться на опушке, чтобы понаблюдать за ними, а кстати сварить обед. Ручеек, вытекавший из озера и пересекавший поляну, давал возможность набрать чистой воды. Расположились на самой тропе, у выхода ее на поляну среди кустов, быстро развели огонь, повесили чайник и котел для супа, нарезали шашлык из телятины и, нанизав на прутики, поставили жариться. Сами уселись в кустах возле тропы, откуда через просветы можно было видеть пасущихся животных. Вдруг в глубине леса послышался тяжелый топот, быстро приближавшийся. Изумленные путешественники едва успели отпрыгнуть в кусты, как по тропе промчалось огромное темно-бурое животное, издававшее глухой рев.
— Это что такое было? Что за чудовище? — шептал перепуганный Горохов.
— Заметили вы огромный рог у него на носу? — спросил Горюнов, не менее пораженный.
— И куцый поросячий хвостик? — добавил Костяков.
— А вот его следок, — сказал Ордин, указывая на отпечаток ноги на мокром месте тропы, где вылили лишнюю воду.
Этот след имел почти восемнадцать сантиметров в диаметре и оканчивался впадинами, оставленными несколькими копытами.
— Итак, мы видели еще одну живую окаменелость — ископаемого длинношерстного носорога! — сказал Ордин.
— А будь она проклята за ее живость, эта окаменелость! — воскликнул Костяков. — Она весь наш обед изгадила.
Действительно, носорог, пронесшийся по тропе, наделал беды: котел с супом был отброшен в кусты и, конечно, пуст, мясо валялось на траве, палочки с шашлыком растоптаны, чайник лежал на боку.
— Начинай сначала, повар! — усмехнулся Горохов, подбирая котел и чайник, чтобы идти за водой.
— Этакое неуклюжее чудовище! — ворчал Костяков, собирая разбросанные кусочки мяса. — Мало ему было места на тропе!
— В другой раз будем умнее, — смеялся Горюнов, — и расположимся в сторонке от звериного тракта!
— Еще кто-то бежит! — крикнул Ордин и прыгнул в кусты; остальные последовали за ним.
Через несколько секунд по траве с таким же глухим ревом пробежали один за другим три носорога, которых успели рассмотреть лучше. Спереди был самец с огромным рогом на морде, позади которого возвышался второй рог, гораздо короче. За ним следовала самка с одним небольшим рогом, а в хвосте — детеныш, безрогий, еле поспевавший на своих коротких ножках за родителями. Все трое были покрыты редкой, но довольно длинной черно-бурой шерстью.
— Ну, ребята, берегитесь! — предупредил Горюнов. — Вероятно, они от какого-то хищника убегают. Приготовьте ружья! Не успел он сказать это, как на тропе показался хищник, в котором нетрудно было узнать медведя, но огромной величины; он бежал, низко опустив голову и обнюхивая землю, слегка переваливаясь с ноги на ногу. Заметив догоравший и дымивший огонь у тропы, он сразу остановился, поднял голову, раскрыл пасть, показав свои огромные клыки и красный язык. Но тут его сзади атаковали собаки, и он круто повернул и побежал назад, издавая недовольное ворчанье.
— Ну, товарищи, — возгласил Горюнов, — переберемся-ка на поляну. Здесь, видно, звери не дадут нам не только что сварить обед, а даже съесть его спокойно.
