Зегидур Слиман - Повседневная жизнь паломников в Мекке

Эта королевская троица объединяет «слуг двух Харамов» (Хадим аль-Харамайн аш-шарифайн). Король Фахд (гепард) ибн Абдель-Азиз с тяжелыми веками и затуманенным, угрожающим взглядом. Справа от него — Абдаллах — наследный принц, первый вице-президент Совета министров и глава Национальной гвардии. У него вид строгого отца семейства, бледного, осунувшегося, с мешками под глазами. И наконец, слева от него — принц Султан ибн Абдель-Азиз, второй вице-президент Совета министров, министр обороны, авиации и генеральный инспектор.[102] Он выглядит моложавым и полным сил. В некоторых органах местного самоуправления к этим трем фигурам присоединена четвертая. Это отретушированная фотография, на которой изображен высокочтимый, легендарный король Абдель-Азиз ибн Абд ар-Рахман ас-Сауд, основатель Королевства Саудовская Аравия. По бокам этих изображений часто можно увидеть знамена ваххабитов. Белый цвет на нежно-зеленом фоне, в центре начертан символ веры мусульман: «Нет бога кроме Аллаха, и Мухаммед — посланник Его», что символизирует заостренная кривая турецкая сабля. Согласно одной официальной брошюре, это есть «символ силы на службе у права». Именно поэтому нельзя приспускать флаг с такой эмблемой. Нельзя оскорблять символ веры. Разумно дозированная тонкая смесь, соединяющая единственную в своем роде духовную и военно-полицейскую функции. В этом сила и оригинальность системы ваххабитов.

Вся страна находится под строгим надзором и наблюдением, можно даже сказать, что она заперта на висячий замок. Посольство выдает лишь два типа виз: для паломничества и для найма на работу, что надлежащим образом регламентировано. Паломники должны иметь мутаввифа, так же как и простые эмигранты, приезжающие на работу, должны иметь в качестве «крестного отца» какого-нибудь саудовца. В любом случае у того и другого ваххабиты конфискуют паспорта на весь отрезок времени, на который выдана гостевая виза. Гости Божии не имеют права выходить за границы Харама, так же как и эмигранты не имеют возможности путешествовать куда им вздумается, переезжая из города в город. Исключением являются те случаи, когда предоставляется официальное письмо, позволяющее им перемещаться четко по предписанию и согласно предписанным срокам. Иностранцу-немусульманину, который выдает себя отсутствием «свидетельств» о переходе в ислам, не разрешается ступать на Святую землю. Пункты уплаты дорожной пошлины везде преграждают ему проезд. Тот же самый строгий контроль происходит в аэропортах и на автобусных вокзалах междугороднего направления.

Неверные, большая часть которых христиане (иудеи здесь вовсе не желательны), не имеют права открыто исповедовать свою веру. Саудовская Аравия, таким образом, является единственной страной в мире, где официально и фактически можно проповедовать лишь одну религию. Немусульмане поэтому призваны, хотя бы внешне, соблюдать все запреты Рамадана — под страхом бичевания, под угрозой быть заключенными в тюрьму или даже немедленной высылки из страны. Иностранец, будь то мусульманин или иноверец, не может купить даже пяди земли или крошечную однокомнатную квартирку. Что касается самых бедных из паломников, которые решаются задержаться в святых местах, чтобы подзаработать нелегально или заняться попрошайничеством, то они очень быстро попадают в руки полиции и оказываются в тюрьме Джидды в ожидании высылки на родину. «Раньше они неизбежно попадали в рабство», — справедливо заметил саудовский полицейский, поборник ваххабистского гуманизма. За исключением выходцев из стран — членов Кооперативного совета стран Персидского залива, стран, которые действуют по указке Саудовской Аравии (такие, как Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты, Оман, Катар, Бахрейн), все остальные должны в обязательном порядке получить визу, чтобы пересечь границу Саудовской Аравии.

«Нет никакого сомнения в том, что Королевство Саудовская Аравия отличается безопасностью и постоянной стабильностью, хвала Аллаху!» — декламируют хором гиды и другие официальные лица страны.

Королевство Саудовская Аравия — это единственная арабская страна в мире ислама, где функционирование традиционных общественных институтов не было нарушено вторжением каких-либо иностранных держав, которое и по сей день базируется на исламском варианте того, что в христианстве было когда-то «союзом меча и кропила», то есть союзом армии и церкви. Его начало восходит ко временам той встречи между Мухаммедом ибн Абд аль-Ваххабом (1703–1792), проповедником-изгнанником, с таинственным эмиром Мухаммедом ибн Саудом, умершим в 1765 году в Дарийе, затерянном оазисе на далеких арабских окраинах Османской империи. Искусный теолог и безыскусный шейх заключили в 1744 году договор, поклявшись любыми способами способствовать воцарению слова Господня. Изображения, имеющиеся на саудовском флаге, как и эмблема королевства — две скрещенные сабли под финиковой пальмой — напоминают об этом священном союзе, заключенном на задворках мусульманского мира.

Договор в Дарийе — это своего рода свидетельство о рождении будущего ваххабитского саудовского государства; это детище двух людей, но более всего продукт эпохи. В конечном счете османская экспансия, которая позволила, начиная с XIV века основать настоящую империю, простирающуюся от Венгрии до Персидского залива и от Алжира до Кавказа, на рубеже XVII века начала испытывать определенные трудности. Империя стала сдавать свои позиции в Центральной Европе, отступая под натиском христиан, а также в Азербайджане и Грузии, где персидские шииты оказывали ей стойкое сопротивление и вели упорную борьбу под предводительством Надир-шаха Афшара (1736–1747). Самая обширная за всю историю ислама империя начала трещать по швам на севере и востоке. Святые места оказались под властью султана Константинополя, и какой бы эта власть ни была номинальной, все же она оставалась законной.

Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб родился в Уаяне, скромном предместье Неджда; отец его был кади ханбалитского толка. Сначала ибн Абд аль-Ваххаб отправился в Медину, чтобы слушать там лекции одного теолога, верного идеям Ибн Таймийи (1263–1328), сирийского Савонаролы. Биографы пишут о его пребывании в Басре, затем в Багдаде, где он и женился. Он добрался до Курдистана и вошел на шиитскую территорию. В Исфахане, куда он прибыл в 1736 году, он изучал греческую философию и суфизм и очень скоро стал учителем суфизма. Он перебирается в Кум, святой город шиитов (откуда был родом аятолла Хомейни, заклятый враг духовных последователей Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба). Здесь он также обучал и проповедовал. Упоминают и о его пребывании в Дамаске и даже в Каире. К 1739 году он возвращается на родину, где проводит восемь месяцев в полном затворничестве, оказавшемся очень плодотворным для него. Мусульманский мир, разрываемый злобным соперничеством трех империй, его составляющих (османской, сефевидской и могольской), а также быстрый рост и распространение всевозможных сект, которые ратовали за умерщвление плоти как акта набожности в тот момент, когда умма приходила в полный упадок, — весь этот спектакль возвратил его к его первой «любви»: он становится адвокатом ханбалитского толка. Доктрину ханбалитов он излагает в манифесте под названием «Книга единобожия» («Китаб ат-ль-таухид») и начинает свои публичные проповеди. В общих чертах его послание повторяет стержневые идеи, разработанные Ибн Таймийей, в частности о неразрывной связи религии и государства.