Обратный путь из невозвратного - Сергей Николаевич Огольцов
Дождусь утра.
А родственников нет?
Есть, но не стучаться же к ним в час ночи…
Автобус останавливается напротив ереванского автовокзала. Сойдя первым, я бреду к его стеклянному терему.
Дверь, конечно же, заперта.
Укладываюсь на широком бордюрном камне газона, подложив сумку под голову.
Невысокая фигура поспешно приближается к входной двери. Дергает понапрасну. Сергей?
Да, кажется, он.
Он зовет: "Сергей!"
Я, не вставая, откликаюсь.
Тот быстро подходит и сбивчиво начинает убеждать, что тут вредно, опасно, а у него есть знакомые родственников в городе или родственники знакомых.
Я прикидываюсь обиженным: неужто он думает, что мои родственники не такие же люди как его родственники?
Мы еще раз прощаемся и он уходит.
Опять какая-то фигура, белея рубахой в темноте, дергает входную дверь автовокзала, а потом безошибочно направляется к месту моей лёжки. Самвел!
– Ты чего тут? – спрашивает он.
– Там заперто, – отвечаю я.
– Пускают ночевать за 500 драм. У тебя есть?
– Есть. Но всё равно заперто.
Он возвращается к двери, стучит, тормошит ее, зовёт кого-то.
Нет ответа.
Оставив дверь в покое, Самвел заходит с фланга и скрывается за углом здания.
Через минуту-другую он возвращается, а в сумеречном тереме автовокзала чувствуется какое-то шевеление.
Самвел зовёт меня ко входу.
Дверь отворяет заспанный мужик. Самвел указывает ему на меня – вот этот.
– Спасибо, Само,– говорю я.
Он лишь отмахивается и бежит к дороге, где дожидается наш автобус с остатком пассажиров, которых надо развезти в другие районы Еревана, а потом ехать в Степанаван…
Я лежу на твердом диване застланном серым армейским одеялом типа тех, что раздает международная гуманитарная помощь.
Диван, предоставленный мне до утра за 500 драм, стоит в комнате отдыха шоферов.
Пара молчаливых сторожей потушили тут свет и улеглись в смежной комнате.
Чувствую, что меня вот-вот тихо подхватит течение сна и, уже уплывая, думаю напоследок: ну кто я такой Сергею, Самвелу?
Мало их намучила дорога, чтоб ещё заботиться о ком-то, кого уже никогда не увидят, от кого никакого прибытка?..
А гляди-ко, хлопочут…
Все-таки люди…
…в конце концов…
…неплохие…
…люди…
…когда люди…
(июнь – июль 1998 г.)
