Александр Вин - Закон королевского бутерброда
Лица весь рейс приветливых и милых стюардесс самым волшебным образом стали злыми и неприятными, когда перед посадкой они принялись собирать у пассажиров одноразовые дешёвенькие наушники и стеклянные стаканы.
Англичанин Янни, имея на тот момент совершенно непроницаемую физиономию, начал складывать в рюкзачки, в свой и в Машкин, разбросанные по креслам и столикам её платочки, книжки и фломастеры. Так же привычно легкомысленно он отправил внутрь своей сумки два наушника и пару фирменных стаканов. Никакого внимания на бдительную стюардессу, которая несколько раз пробегала мимо, тупо и жадно заглядывая ему под ноги и даже за спину, он так и не обратил.
Антигуа. День первый
Огромный и тяжёлый «Боинг», по ленивым прикидкам Глеба, при посадке должен был обязательно пересечь маленький остров по диагонали и вынужденно остановиться где-нибудь в океанском прибое. Но обошлось. Приземлились буднично и спокойно, как в каком-нибудь Пулково.
Жара обволокла его прямо на трапе. Глеб прищурился.
«Пальмы есть, солнце на месте. И всё-таки…».
Он по привычке готовился ощутить пряный аромат, обычно встречавший его в тропических странах, но здесь почему-то не было никаких тяжёлых карамельных запахов, только широкие волны тёплого океанского ветра накатывали из-за ближних холмов.
Темнокожая таможенница улыбнулась.
– Надолго на Антигуа?
Медленно вертелись лопасти вентиляторов под потолком зала прилёта.
На улице, у скромного выхода из здания аэропорта скопилось в ожидании работы множество микроавтобусов и неряшливых грузовичков.
Белые номера суетливых таксомоторов были заверены государственным гербом и лозунгом «Land of Sea and Sun». Привет, земля моря и солнца!
Капитана Глеба никто не встретил.
Наталья Павловна сработала на «отлично». Тропический отель был маленьким, невысоким, с дороги он был заметен только по скромной вывеске, но внутри оказался чудо как хорош! Двухэтажное здание и несколько отдельных коттеджей располагались в живописной пальмовой рощице, на самом берегу океана.
Пока две пожилые служивые негритянки занимались его вещами, Глеб мельком просмотрел цветные фотографии на стенах и взял со столика с рекламными буклетами карту Антигуа.
В холле он был пока один.
Особо удивляться тем, что его не встречали, Глеб Никитин не стал.
Для решительных самостоятельных действий он располагал неплохим арсеналом. Во-первых, у него был с собой электронный адрес Валерки, с которого кем-то и был послан таинственный сигнал о помощи. Во-вторых, имелся номер местного телефона, который ему дал Валерка прошлым летом. И, вдобавок ко всему, он же точно знал, что яхта, на которой живёт, вернее, до последних событий проживал его непутёвый друг, жёлтая. Тримаран «Зенит». Стоит она, вроде бы, в гавани, где базируется яхта Билла Гейтса. Валерка так говорил, смешно клялся и фотографию ему тогда показывал…. Может трепался?
Негусто.
– Вы будете платить наличными или по карточке?
Худенькая юная негритяночка вопросительно посмотрела на Глеба и мило скривила губки, приложив к ним белую пластмассовую авторучку.
– Вот. – Капитан Глеб протянул ей карточку. – Интернет у вас в отеле есть?
Мишель, а именно так значилось на визитке администратора, кивнула и легко указала ему пальчиком на компьютер в дальнем углу холла.
Мимо Глеба несколько раз проплыли к выходу и обратно две толстые чернокожие мэмми с метёлками в руках. Белые воротнички, белые манжеты коротких рукавов и белые переднички на их голубых халатиках побуждали обнаруживать где-то рядом и обязательного в таких случаях дядюшку Тома.
Именно поэтому Глеб и не удивился, когда заметил пожилого негра, скучавшего в полудрёме у магнитофона, тихо включённого на барной стойке.
«Точно, хижина есть, дядюшка в наличии…».
– Мишель, я ищу на Антигуа своего друга. У него жёлтая лодка. Небольшая.
– В какой гавани она стоит?
– Не знаю.
Темнокожая девчушка ещё раз задумчиво скривила прелестные губки.
«Она же прекрасно знает, что это ей очень идёт!».
– Наш отель на севере острова, а основные яхтенные стоянки на юге – Фалмоут-Харбор, Инглиш-Харбор, Карлиш-Бэй, Джолли-Харбор. Может он там? Здесь, в северной гавани, такой лодки точно нет.
После оформления необходимых бумаг Мишель сама проводила Глеба в его бунгало.
Все стеклянные двери отеля были распахнуты, ветерок шевелил лёгкие занавески на окнах небольшого обеденного зала, который они пересекли перед тем, как выйти на лужайку. Выложенные колотым красным камнем многочисленные прямые тропинки вели от административного здания к бассейну и, между пальм, к скромным домикам на берегу океана.
Текст на табличке, прикреплённой снаружи к двери его жилища, предупреждал и просил одновременно: «Пожалуйста, не убирайте этот камень! Он не даёт двери закрываться и хлопать во время сильного ветра». Надпись на другой бумажной полоске, приклеенной скотчем к внушительному вулканическому булыжнику, который валялся внизу около двери, подтверждала: «Это тот самый камень».
Кондиционер работал исправно. Большую внутреннюю стену бунгало украшали почему-то сразу две одинаковые картины с белыми каменными домиками и унылыми парусными лодками. И домиков было два, и черепичных крыш тоже. Дряхлых нарисованных парусов тоже два… Роскошная двуспальная кровать с балдахином предполагала для отдельных, особо развратных постояльцев отеля различные варианты туземных страстей. Глеб хмыкнул, отметив про себя, что на больших окнах комнаты напрочь отсутствовали шторы, а горизонтальные жалюзи прикрывали только верхнюю часть каждого оконного проёма.
«Оч-чень неуютно для личной жизни…».
Решётки на небольших окошках дальних комнат, ванной и гардеробной были, наоборот, к месту. Глеб Никитин одобрил их наличие.
На грубом деревянном столе стояла стеклянная ваза с живыми цветами. Под потолком, неловко привязанный, покачивался трёхлопастный колониальный пропеллер.
«Реквизит…».
Душ был горячим, стремительным и прекрасным. Транзитная одежда полетела в угол, когда Глеб принялся облачаться в короткую синюю рубашку из китайской крапивы и поправлять карманы любимых белых шорт.
Скромный столик и пляжные стулья на веранде ждали своего звёздного часа. В ближней траве валялись давно погибшие кокосы, пустые и оттого гулкие, как деревяшки. Под развесистой плакучей пальмой хотелось остановиться и поэтически долго думать…
К гостиничным бассейнам, как и к общественным баням, Глеб всегда относился брезгливо. Ни пластмассовые шезлонги, ни надувные матрасы, ни сваленные в углу площадки многочисленные скребки и шланги не вызвали ни малейшего желания купаться в маленькой искусственной голубой лужице.
