Джером Джером - Трое на четырёх колёсах
— Ничего, ничего! Пожалуйста, не беспокойтесь из-за меня. Поезжайте дальше, прошу вас.
Но теперь я научен горьким опытом и всегда говорю:
— Оставьте меня в покое, или я размозжу вам голову!
Только такими словами и отчаянным видом еще можно отвести беду. Джордж пришел перед вечером узнать, все ли будет готово к среде.
— Все, — отвечал я, — кроме, может быть, тебя и Гарриса.
— А что твой тандем?
— Здоров.
— Не надо ли его разобрать?
— Возраст и опыт научили меня, что в жизни почти нет места стопроцентной уверенности, но в данном случае ты задаешь вопрос, на который я отвечу с непоколебимой убежденностью: нет, мой тандем не требует ни чистки, ни разборки, и если я доживу до среды, то никто в мире к нему не притронется.
— Что это ты заговорил высоким стилем? Я бы на твоем месте не раздражался понапрасну. Ведь придет день, когда между тобой и ближайшей велосипедной мастерской очутится один из холмов Шварцвальда, и тогда ты будешь кричать и ворчать на всех, требуя, чтобы тебе подавали отвертку, масло, молоток и держали велосипед. Я раскаялся:
— Прости меня. Сегодня ко мне заходил Гаррис.
— А! В таком случае я понимаю, не объясняй. И кроме того, я пришел поговорить о другом.
С этими словами Джордж подал мне маленькую книжечку в красном переплете. Это был «Путеводитель по Англии» для немецких путешественников. В нем заключались разные вопросы и ответы, необходимые, по мнению автора, в разговоре. Первая глава была «На пароходе», последняя — «У доктора»; самая длинная была посвящена разговорам на железной дороге, причем, вероятно, предполагалось, что общество в вагоне будет состоять из идиотов и невежд. «Можете вы от меня отодвинуться, сэр?» — «Невозможно, сударыня, мой сосед слишком толст». — «Не попробуем ли мы расположить наши ноги?» — «Пожалуйста, опустите локти вниз». — «Не стесняйтесь, сударыня, если мое плечо вам мешает», — «Я требую, чтобы вы отодвинулись, так как я едва дышу». Вероятно, считается, что к этому времени все уже должны передраться и лежать на полу, тем более что заключительная фраза выражает искреннюю благодарность судьбе: «Благодарение Богу! (Gott sei dank!) Наконец-то мы приехали!» В конце книжки помещался ряд полезных советов немецким путешественникам: беречь здоровье, путешествовать с дезинфицирующим порошком, запирать на ночь спальню на ключ и тщательно проверять сдачу мелкой монетой.
— Не блестящее издание, — заметил я, возвращая книжку Джорджу, — я бы не посоветовал ни одному немцу пользоваться им в Англии: его бы осмеяли. Но представь себе, что я видел лондонские издания для путешественников-англичан — совершенно такие же глупые! Это какой-нибудь ученый идиот, знающий наполовину семь языков, пишет подобные книжки и вводит в заблуждение порядочных людей.
— Но ты не можешь отрицать, что эти издания в большом спросе, — заметил Джордж. — Они ведь продаются тысячами, и в каждом европейском городе есть люди, которые болтают всякий вздор из этих «Путеводителей».
— Может быть, — отвечал я, — но, к счастью, их никто не понимает. Я сам замечал людей, стоящих на углах улиц или на вокзалах с подобными книжками в руках; никто из толпы даже понятия не имеет, на каком языке говорят эти иностранцы и что они хотят сказать; впрочем, это может быть к лучшему, а то бы их начали, пожалуй, оскорблять.
— Вот мне и пришло в голову испытать, что выходит в таких случаях, когда их понимают? — сказал Джордж. — Я предлагаю в среду утром приехать в Лондон пораньше и отправиться за покупками с разговорником в руках. Мне нужно кое-что приобрести — шляпу или пару спальных туфель, — а пароход выходит из гавани только в полдень. У нас останется больше часа на эксперимент. Я хочу непременно поставить себя в положение иностранца и узнать, как он себя чувствует при таких разговорах.
Предложение мне понравилось — это было похоже на своеобразный вид спорта. Я даже выразил желание сопутствовать и ждать Джорджа у дверей каждого магазина. Я прибавил, что и Гаррис, вероятно, присоединится, хотя не к Джорджу, а ко мне.
Но план Джорджа был несколько иной: Гаррис непременно должен сопровождать его при покупках, на всякий случай — у Гарриса внушительный вид, а я обязуюсь стоять в дверях и звать, в случае чего, полисмена.
Мы взяли шляпы, пошли к Гаррису и объяснили ему суть нашей затеи. Он внимательно просмотрел разговорник и заметил:
— Если ты начнешь разговаривать с сапожниками по этой книжке, то от меня проку не будет — все равно ты угодишь прямиком в больницу.
Джордж рассердился.
— Ты говоришь так, словно я глупый мальчишка-забияка! Не стану же я выбирать нелепые фразы; напротив, я хочу провести серьезный опыт и буду говорить только самые вежливые вещи.
При таком условии Гаррис согласился нам сопутствовать, и отъезд был окончательно назначен на среду.
Глава IV
Объяснение, почему в доме Гарриса не нужны будильники. — Общительность юного поколения. — Бдительный страж. — Его таинственность. — Его суетливость. — Занятия до завтрака. — Добрая овца и паршивая овца. — Печальная судьба добродетели. — Новая печь Гарриса. — Как дядя Поджер выходил из дома. — Почтенные деловые люди в роли скороходов. — Мы приезжаем в Лондон. — Мы разговариваем на языке путешественников.Во вторник вечером приехал Джордж и остался у Гарриса ночевать. Мы предпочли такое решение его собственному плану: он предлагал, чтобы в среду утром мы с Гаррисом заехали за ним по дороге в Лондон; но «заехать» за Джорджем поутру — это значит будить его, трясти, вытаскивать из постели, помогать ему отыскивать различные предметы туалета, участвовать в укладке вещей и после всей этой утомительной траты сил еще сидеть и смотреть, как он завтракает, — пренеприятнейшее занятие для постороннего наблюдателя.
Вот если бы Джордж жил у Гарриса — мне приходится иногда ночевать у него, — тогда другое дело: он был бы готов вовремя. В этом доме вы обыкновенно просыпаетесь среди ночи — может быть, и позже, но вам так кажется — от топота кавалерийского полка, промчавшегося мимо дверей. Ваш ум, потревоженный среди первого сна, рисует одну за другой ужасные картины: нападение разбойников, конец света, взрыв газа. Вы инстинктивно спускаете ноги с кровати и напряженно прислушиваетесь. Ждать приходится недолго: где-то наверху хлопает дверь, и кто-то с быстротой молнии съезжает вниз по лестнице на поднос с посудой. Раздается гулкий удар чего-то круглого о вашу дверь и одновременно с этим солидное замечание: «Вот видишь!» Вы бросаетесь искать по всей комнате платье, но еще очень темно, ничего не видно, а платье бесследно исчезло с того места, куда было положено с вечера. В ту минуту, когда вы стараетесь засунуть голову под шкаф — в поисках туфель, — кавалерия опять проносится по направлению к верхнему этажу, слышится частый упорный стук в дальнюю дверь, затем настает тишина и чей-то тоненький голос нежно спрашивает.
