Жюль Верн - Два года каникул
И вот почему.
Исчезновение яхты было обнаружено в Окленде в ту же ночь с четырнадцатого на пятнадцатое февраля, и об этом немедленно известили капитана Гарнетта и родителей несчастных детей. Отчаяние охватило весь город!
Но если якорный канат лопнул или отвязался, возможно, течение отнесло яхту не очень далеко? Быть может, ее нетрудно отыскать? Правда, набирающий силу западный ветер внушал самые серьезные опасения.
Не теряя ни минуты начальник порта принял необходимые меры для спасения яхты. Два небольших парохода были посланы, чтобы обшарить морское пространство радиусом в несколько миль за пределами залива Хаураки. В течение всей ночи они бороздили этот сектор, где уже порядком штормило. Вернувшись с наступлением дня, они отняли последнюю надежду у родителей, которых постиг столь страшный удар.
Дело в том, что пароходы, не встретив яхты, нашли обломки от нее. То были куски обшивки, упавшей в море, когда «Верткая» столкнулась с пароходом, даже не заметившим этого. На обломке доски можно было прочесть несколько букв названия. И все решили, что яхта, разбитая волнами, затонула вместе с пассажирами где-то в десятке миль от берегов Новой Зеландии.
Глава IV
Первый осмотр побережья,— Бриан и Гордон в лесу.— Поиски пещеры.— Перечень спасенного имущества.— Мирские заботы.— Первая трапеза.— Первая ночь.
Берег был пустынным, каким и видел его Бриан недавно с верхушки фок-мачты. Прошел уже час, как яхта стояла в своем песчаном доке[81], но ни одного туземца не появилось. Ни под деревьями у скалистой гряды, ни на берегу речки, вздувшейся от прилива, не было ни дома, ни хижины, ни шалаша. И никаких человеческих следов на всем побережье, окаймленном длинной лентой водорослей. В устье реки не было рыбачьих лодок. А на всем протяжении бухты от мыса до мыса ни единой струйки дыма не висело в воздухе.
Первой мыслью ребят было обследовать лесистую местность у скал и, если возможно, подняться на одну из них.
— Мы на твердой земле,— и это уже кое-что,— сказал Гордон.— Но чья это земля? Похоже — необитаемая?
— Важно, чтобы здесь можно было прожить,— отвечал Бриан.— На первое время провизия у нас есть. Найти бы какое-нибудь укрытие, хоть для маленьких. Прежде всего для них.
— Правильно,— подтвердил Гордон.
— А потом будет время разузнать, куда мы попали. Сначала займемся самым необходимым. Если мы на материке, то есть шанс, что нам придут на помощь. Ну, а если это остров… необитаемый… ладно, тогда увидим. Пойдем, Гордон, на разведку!
Мальчики быстро добрались до полосы деревьев, тянувшейся наискосок от скал до правого берега речки в трехстах — четырехстах шагах вверх по течению.
В этом леске не было никаких следов пребывания человека ни просеки, ни тропки. На земле лежали стволы упавших старых деревьев, Бриан и Гордон чуть не по колено утопали в ковре опавших листьев. Однако птицы боязливо разлетались, словно уже научились не доверять человеку. Возможно, что на побережье не было жителей, но иногда сюда наведывались туземцы соседних территорий.
За десять минут мальчики прошли через лесок, который стал гуще, до подножия скалистой гряды, вздымавшейся зубчатой верхушкой примерно на сто восемьдесят футов в вышину. Нет ли в этих скалах какой-нибудь расселины, где можно приютиться? Вот было бы здорово! Пещера, защищенная от ветра стеной деревьев, куда волны не попадают даже в бурю, послужила бы надежным укрытием. Юные путешественники могли бы обосноваться там на время, пока тщательно не обследуют окрестности.
Но, к сожалению, в крутых скалах, отвесных словно крепостная стена, Гордон и Бриан не обнаружили ни грота[82], ни даже трещины, по которой могли бы взобраться на кряж. Чтобы продвинуться дальше, нужно было идти в обход скал, расположение которых Бриану удалось рассмотреть с борта «Верткой».
Прошагав с полчаса на юг, вдоль скалистой преграды, ребята добрались до правого берега извилистой речки, текущей с востока. Здесь росли тенистые деревья, а на левом берегу до самого горизонта расстилалась плоская равнина без всякой зелени, похожая на болото.
Поскольку подняться на скалы, чтобы осмотреть местность на несколько миль в окружности, мальчикам не удалось, они вернулись обратно.
Донифан с друзьями гулял по берегу, а младшие развлекались сбором раковин. Бриан и Гордон рассказали старшим об увиденном. Было решено оставаться на яхте, пока не удастся получше осмотреть окрестности. Хотя днище «Верткой» было разбито и сама яхта сильно накренилась на правый борт, она вполне могла послужить временным пристанищем на том самом месте, куда ее выбросила буря. Палуба в носовой части над кубриком треснула, но салон и другие каюты уцелели и представляли надежную защиту от непогоды. Камбуз[83] нисколько не пострадал от ударов о рифы, к большому удовольствию маленьких, которых кухня особо интересовала.
Да, то обстоятельство, что мальчикам не пришлось перетаскивать на берег все необходимое для существования, было большой удачей. Даже окажись такое возможным, сколько сил пришлось бы затратить на это тяжелое и опасное предприятие! А если бы яхта продолжала биться о рифы, то как смогли бы они спасти имущество? Море быстро расколотило бы «Верткую», и что досталось бы детям от выброшенных на берег обломков? Что стало бы с продовольствием, одеждой, оружием и прочим хозяйственным инвентарем, жизненно необходимым для маленького сообщества? Какое счастье, что прилив перебросил яхту через полосу рифов! Правда, плавать ей больше не суждено, но, по крайней мере, в ней можно будет жить, ее корпус устоял и в бурю, и от ударов о скалы, а теперь ничто не могло столкнуть «Верткую» с песчаного ложа, куда она глубоко врезалась килем. Разумеется, в конце концов солнце и дожди разрушат ее: разойдутся борта, растрескается весь палубный настил, и судно перестанет быть надежным приютом. Но до тех пор потерпевшие крушение, по всей вероятности, смогут добраться до города или деревни; если же шторм забросил их на необитаемый остров, то они сумеют подыскать себе пещеру в прибрежных скалах.
Итак, лучшим выходом было оставаться пока на «Верткой». Так они и поступили. С борта спустили веревочную лестницу, по которой все от мала до велика могли добираться до палубных люков. Моко, как юнга, немного умел стряпать и с помощью Сервиса, любившего покухарничать, стал готовить обед. Все ели с аппетитом, и даже меньшие дети развеселились. Только Жак, всегда слывший первым забавником в пансионе, продолжал держаться в стороне. Такая перемена в его поведении и характере вызывала всеобщее удивление. Но Жак, ставший очень молчаливым, уклонился от расспросов товарищей.
