Алексей Трефилов - Наивный Робинзон v. 2.0
«Может быть, настоящие моряки меня поправят и обзовут лодку — шлюпкой, а веревки — канатами, но я человек сухопутный и мне простительно». - подумал я.
До города добирался два дня, погода была спокойная, ветер попутный, по дороге никого не встретил, ночевал в лодке, бросив якорь у берега, все безопасней. На третий день плаванья заметил бухту, на берегах которой располагался город, вход в бухту охранял каменный форт с десятком пушек.
Спустил парус, убрал мачту и на веслах направился к берегу. Впереди меня к причалу плыл двухмачтовый парусник, на вантах суетились матросы, раздавались крики команд, на берегу стояла толпа встречающих.
«Красота! Только оркестра не хватает!» — восхищенно подумал я.
Сам городок меня не впечатлил, так большая деревня, тысяч на десять жителей. Пока я подплывал к берегу, корабль успел причалить. На берегу раздавались приветственные речи, кто-то кого-то обнимал. Решив, что лучшего времени не будет, так как до меня никому нет дела, я причалил чуть в стороне, привязал лодку к мосткам и выгрузил на них свои небогатые пожитки. Сам взобрался следом.
Мои надежды, что на меня никто не обратит внимание, не оправдались. Заметив меня, ко мне направился хлыщеватого вида офицер с двумя солдатами, которые были вооружены мушкетами с примкнутыми штыками. За ними увязался господин, судя по хитрым и бегающим глазкам явно таможенник. Подойдя, офицер обратился ко мне с несколькими фразами, произнесенными требовательным тоном.
Я развел руками и сказал:
— Не понимаю!
Офицер, что-то сказал таможеннику, тот в свою очередь, тоже о чем-то меня спросил, явно на другом языке. Я только разводил руками и повторял волшебную фразу. Офицер, все больше раздражаясь и повышая голос начал что-то требовать, тыкая руками в сторону лодки, ружья и меня, но ничего нового от меня не услышал.
Привлеченная скандалом вокруг нас стала собираться толпа. От всеобщего внимания офицер еще больше воодушевился и начал выговаривать мне презрительным и высокомерным тоном, после чего ткнул меня в грудь стеком. Конечно, за время своих скитаний я немного пообтрепался, но это еще не повод меня оскорблять.
Я решил, что если справлюсь и заставлю себя уважать на глазах половины города, то моя легализация в этом городе пройдет без сучка и задоринки. Ну а если нет, то гнить мне в тюрьме.
«Впрочем, тюрьма меня и так ждет, по-видимому, меня приняли за бродягу или кого похуже». - подумал я.
Спокойно наклонившись и не делая резких движений, я достал из сумки и одел поочередно: парадный китель, фуражку, портупею, прицепил саблю. На сгиб левой руки положил футляр с дуэльными пистолетами. Встав по стойке смирно и сделав лицо кирпичом, я обратился к присутствующим лицам приветственной речью, в которой пожаловался на свою нелегкую судьбу, выразил уверенность в гостеприимстве этого славного города и неудовольствие от действий официальных лиц, которые пристают к честным путешественникам.
Глаза у присутствующих лиц потихоньку округлялись, толпа вокруг нас росла. Бедные, видно у них мало развлечений, а тут такое чудо в перьях. Закончив говорить, я резким движением открыл футляр и продемонстрировал пистолеты окружающим.
— Ты! — я ткнул рукой в офицера. — Берешь это! — я указал рукой на один из пистолетов.
— Я! — я ударил кулаком себя в грудь. — Беру это! — я указал на второй пистолет.
— Мы! Стреляемся! — я вытянул руку вперед и изобразил звук выстрела.
— Один из нас умрет! — я резанул себя по горлу ребром ладони.
Офицер, надулся и покраснел как помидор, что-то скомандовал солдатам, солдаты прицелились в меня из мушкетов. Не обращая внимания на почти уткнувшиеся мне в грудь штыки, я сделал шаг вперед и опять протянул офицеру, футляр с пистолетами.
Тут раздался чей-то голос и между мной и офицером вклинился невысокий, полный человек, которого держала под руку такая же невысокая и полненькая дама. Судя по драгоценностям, которыми они были увешаны как новогодние елки игрушками и роскоши одежды, парочка была птицами высокого полета.
Толстяк, что-то резко скомандовал, солдаты убрали мушкеты и вместе с офицером встали по стойке смирно, обернувшись ко мне, он указал рукой на пистолеты, а потом на мою сумку. Внимательно посмотрев ему в глаза, я кивнул и положил пистолеты в сумку. Достал тубус с документами и протянул его толстяку, тот развернул документы и стал их изумленно разглядывать.
«А что, мне самому нравиться! Не зря старался!» — подумал я.
Толстяк, поманил меня пальцем и пошел в сторону самого большого здания на набережной. Пожав плечами, я подхватил свои вещи и пошел следом за ним. Офицер с солдатами пошли следом. В здании мы зашли в огромный кабинет, толстяк с хозяйским видом устроился за большим столом.
Мне он указал на стул, стоящий посреди кабинета, перед столом. Пристроив сумку и ружье в уголок, я сел на стул. Покрутив в руках документы, толстяк с задумчивым видом посмотрел на меня. Я же хлопнув ладонью по лбу, сделал вид, что что-то вспомнил и указал рукой на сумку. Дождавшись разрешающего кивка, достал из сумки письменный прибор, несколько листов бумаги и пристроился вместе со стулом к краешку стола.
Я нарисовал на листе несколько рисунков, больше похожих на детские каракули, ну не художник я: Вот я плыву на корабле. Корабль разбивается об рифы и тонет. Я спасаюсь на шлюпке и пристаю к острову, где пережидаю шторм, после чего, долго плыву и наконец, приплываю в этот город. Подвинув листок к хозяину кабинета, я вместе со стулом вернулся на прежнее место. Задумчиво изучив мое творчество, толстяк отдал какую-то команду офицеру. Тот в свою очередь поманил меня к себе рукой.
«Вот и решилась моя судьба, если разрешат взять оружие и вещи, то все в порядке. — подумал я. — У них здесь, судя по всему ярко выраженное сословное общество, одно дело разобраться по-свойски с безродным бродягой, другое с предположительно иностранным аристократом, попавшим в бедственное положение, общество не поймет!»
Взяв ружье и сумку, я посмотрел на присутствующих, никто против моих действий не возражал, закинув сумку на плечо, я пошел вслед за офицером. Свернув в переулок, офицер привел меня к зданию с вывеской, на которой была нарисована свинья обнявшая бочку.
«Да это же трактир!» — обрадовался я.
Офицер, переговорил с мужиком стоящим за стойкой, и с видом человека исполнившего свои обязанности направился к выходу, бросив в мою сторону весьма неприязненный взгляд.
«Так не пойдет! — подумал я. — Надо попытаться примириться, лишние враги мне не нужны».
Окликнув офицера, я сделал приглашающий жест за один из столов стоящих в зале. Немного подумав, он уселся за стол. Солдатам я указал на другой стол. Подойдя к трактирщику, я продемонстрировал ему серебрушку, жестами показал, что ем и пью, рукой указывая на наши столы. Трактирщик понятливо кивнул и ушел в заднюю дверь.
