Ада Чумаченко - Человек с луны.

ПРИБЫТИЕ

8 сентября 1871 года в двенадцать часов дня корвет «Витязь» вошел в залив Астролябия.

Лязгнула якорная цепь. Пар со свистом вырвался из трубы парохода. С «Витязя» спустили шлюпку, и трое человек прыгнули в нее. Капитан парохода перегнулся через борт и, щурясь от солнца, смотрел на них.

— Николай Николаевич,— крикнул он,— захватили бы еще людей! Кто их там знает, папуасов этих. Видите, сколько их на берегу. Еще случится что-нибудь…

Человек в белой шляпе, один из трех находившихся в лодке, поднял лицо.

Из-под черных усов блеснули белые зубы. Он улыбался.

— Не бойтесь, капитан. Ничего со мной не случится.

— А ружье у вас есть? Где ваше ружье? Я же говорил вам, чтобы вы захватили оружие!.

Человек в белой шляпе покачал головой:

— Есть бусы, есть ленты, есть материя. Зачем мне ружья? Я предпочитаю разговаривать без пороха.

И, махнув шляпой, опустился на скамью шлюпки. Весла поднялись, описав полукруг, разрезали воду. Узкий след побежал за рванувшейся вперед лодкой.

Капитан вытер лоб, покачал головой и уже не громко, а тихо, сквозь зубы, пробормотал себе под нос:

— Только один Миклухо-Маклай способен на это! К дикарям, к людоедам — и вот так: без ружья, без револьвера, без охраны…

Он сердито сунул в рот свою коротенькую трубочку и запыхтел, раскуривая ее.

Шлюпка шла к берегу уверенно и быстро. Миклухо-Маклаю казалось, что берег сам наплывает на его маленькое суденышко. Все ближе и ближе становилась желтая полоса песка. Выше вырастали горы. Темная масса густой зелени превращалась в заросли узорчатых пальм. С прибрежных скал свешивались прямо в воду сильные, гибкие ветки вьющихся растений. Ветер доносил пряный и сладкий аромат незнакомых цветов и трав. Между деревьями вдалеке поднимались тонкие струйки дыма. Там жили люди. Люди были и на берегу. Миклухо-Маклай уже ясно различал их. Они робко жались друг к другу, молчаливо ждали приближения шлюпки. Темные обнаженные тела блестели на солнце, как хорошо отполированное дерево. Пестрели цветы, воткнутые в густые курчавые волосы.

Миклухо-Маклай, стоя в шлюпке, смотрел на берег. Глаза его внимательно следили за каждым движением столпившихся на берегу людей. Так вот они, его товарищи, с которыми он будет жить столько времени лицом к лицу, с глазу на глаз! Вот они, его будущие друзья, а может быть, и враги, кто знает! Говорят, они до сих пор еще едят человечье мясо. Белые люди называют их дикарями. Ему столько рассказывали об их жестокости и лукавстве! А они, кажется, сами боятся его. Как хорошо, что он не взял с собой ни оружия, ни охраны! Он приехал к ним как друг, и они должны знать это.

Люди на берегу испуганно зашевелились. Бросившись к кустам, они помедлили две-тре минуты, а потом вдруг, как по команде, исчезли в густой чаще зелени. Кокосовый орех, оставленный папуасами, лежал на берегу. Уж не хотели ли они умилостивить пришельцев этим подарком?

— Я не выйду: они боятся меня,— сказал Миклухо-Маклай.— Подождем еще несколько минут.

И он снова спокойно опустился на скамейку.

Черная рука осторожно раздвинула ветви. Высокий человек, вооруженный длинным копьем, медленно шагнул вперед. Он поднял копье высоко над головой и знаком показал Маклаю на море.

«Вернись! Уйди от нас! — говорил его жест.— Мы не хотим, чтобы ты был здесь. Мы не знаем тебя. Ты чужой. Ты враг».

Маклай протянул вперед руку с длинными полосами красной блестящей материи. Он несколько раз взмахнул ими в знак приветствия и бросил далеко перед собой в белую пену прибоя. Волны тихонько потянули ленты за собой и швырнули на камни.

— Гребите назад! — скомандовал Маклай своим спутникам.— При нас они ни за что не притронутся к этим лоскуткам. Отплывем подальше и посмотрим, что будет.

Сильный взмах весел отбросил шлюпку назад. Несколько папуасов снова показались на берегу. Робко поглядывая на шлюпку, они вошли в воду. Наконец

более храбрый нерешительно протянул руку к красным лоскутьям.

— Гребите вдоль берега,— сказал Маклай.— Видите отмель? Там нет никого, там и выйдем. Здесь мы только испугаем их.

Шлюпка мягко врезалась в песок. Узенькая тропинка начиналась прямо от берега.

— Не ходите за мной. Я скоро вернусь,— сказал Маклай своим спутникам и быстро зашагал вверх по лесной тропинке.

ПЕРВЫЙ ДРУГ

Маклай раздвинул ветки и осмотрелся. Узенькая тропинка привела его к широкой, хорошо утоптанной площадке. Кругом стояли хижины. Их крыши были сделаны из пальмовых листьев, двери были открыты. Окон не было. Свет проникал в жилище только через дверь, и, остановившись у входа, Маклай с трудом рассмотрел в темноте очаг, сложенный из камней, помост из бамбука, очевидно для спанья, кое-где по стенам связки перьев и раковин, а в глубине, в темноте, под самой крышей,— человеческий череп. Череп был совсем черный от копоти, и Маклай заметил его не сразу.

Маклай отошел от хижины на несколько шагов и остановился на середине площадки.

Кругом, казалось, не было ни души. В листве деревьев мирно пели птицы. В траве трещали насекомые. Тени от веток колыхались на утоптанной земле.

Но люди, очевидно, только что были здесь. Недопитый кокосовый орех с «молоком» — беловатой жидкостью — еще валялся на земле. Брошенное в кусты весло было влажно. Расколотый бамбук лежал у входа в хижину. Здесь кто-то только что работал над ним. Неоконченное ожерелье из раковин висело, зацепившись за куст: его уронили на бегу, и раковинки ссылались с тихим шумом, медленно соскальзывая с волокнистой травинки, на которую они были нанизаны.

Маклай стоял, прислушиваясь к пению птиц, звону цикад, шуму быстрого горного ручья. Шорох позади вдруг привлек его внимание. Он быстро обернулся и увидел человека. Человек замер на месте, потом вздрогнул и бросился бежать.

— Стой! Стой! — крикнул Маклай и кинулся за ним, ощупывая на бегу карманы.

Несколько лоскутков и лент попалось ему под руку. Маклай вытащил один из обрывков и высоко взмахнул им:

— Стой! Не бойся! Я не сделаю тебе ничего плохого! Я друг! Слышишь? Я друг!

Голос Маклая звучал ласково и просительно.

Бегущий человек как будто понял его. Он остановился и посмотрел на Маклая.

Николай Николаевич медленно подошел к папуасу и так же медленно, боясь испугать лишним движением, протянул ему красный лоскут. Папуас осторожно взял его и внимательно осмотрел, переворачивая то на одну, то на другую сторону.

И вдруг, засмеявшись, быстро и ловко повязал лоскут на свою курчавую голову.