Джефф Лонг - Преисподняя
Становилось все интереснее. Нейрохирурги, специалисты по мозгу, ученые, изучающие когнитивные процессы, звонили или писали по электронной почте со всей страны, желая быть в курсе событий.
Некоторые части мозга — уже пройденные, как, например, мозжечок, — были вполне типичны для млекопитающих. Можно понять, что делает зверя зверем, но нельзя понять, что делает хейдла хейдлом.
Доун больше не будет трупом подземного животного. Начиная со структур головного мозга она снова станет сама собой. Можно будет воссоздать ее личность, процессы мышления, речевую деятельность, эмоции, привычки, инстинкты. Говоря кратко, люди посмотрят на мир глазами Доун. Это как сажать звездолет на чужой планете. Более того, это как впервые взять интервью у инопланетянки и расспросить, о чем та думает.
Ямомото взялась за электроды; она перебирала те, что выходили справа, и аккуратно складывала их на стол. До сих пор оставалось загадкой, почему мозг Доун генерирует слабые электрические импульсы. На диаграмме должна была быть ровная линия, но время от времени на ней появлялись небольшие зубцы. Так продолжалось несколько месяцев. Что ж, если подождать достаточно долго, то, наверное, электроды зафиксируют такой сигнал и у порции фруктового желе.
Ямомото стала разбирать электроды с чувством, будто расплетает косички ребенку. Она остановилась, всматриваясь через голубой гель в то, что осталось от лица хейдла.
— Доброе утро, — сказала доктор.
Голова открыла глаза.
* * *Pay и Бад Персивел отыскали Веру в международном аэропорту Денвера. Она примеряла шляпу в магазине ковбойской одежды. Трудно придумать лучшее противоядие против тьмы, охватившей разум. У каждого свое мнение, свой страх, свое решение. И никто не знает, что происходит там, внизу, что окажется там и в каком мире будут потом расти дети. Здесь, в огромном помещении, похожем на шатер, наполненный светом и простором, можно обо всем забыть и просто есть мороженое. Или примерять ковбойскую шляпу.
— Мне идет? — поинтересовалась Вера.
Pay поднял свой портфель и изобразил аплодисменты. Персивел сказал:
— Я убит!
— Вы прилетели вместе? — спросила она.
— Из Лондона через Цинциннати, — сообщил Персивел.
— Из Мехико, — ответил Pay. — Столкнулись в вестибюле.
— Я боялась, что никто не явится, — сказала Вера. — Впрочем, наверное, уже поздно.
— Ты позвала, и мы явились, — отозвался Персивел. — Мы же команда.
Его брюшко и ненавистные ему очки только подчеркивали галантность бывшего астронавта. Pay взглянул на часы:
— Томас будет не позже чем через час. А остальные?
— По-разному, — ответила Вера. — Кто в дороге, кто занят, до кого-то не дозвонилась. О Бранче вы, думаю, слышали.
— Он, наверное, рассудок потерял, — заметил Персивел. — Вот так взять и рвануть вниз, да еще в одиночку. Уж ему-то лучше других известно, на что способны хейдлы.
— Сейчас меня не они беспокоят.
— Только не начинай, пожалуйста, про то, что «враг — в нас».
— Вы слышали про приказ стрелять на поражение? — спросила Вера. — Такой приказ у всех воинских частей. И у Интерпола.
Персивел прищурился:
— То есть? Стрелять в Бранча?
— Дженьюэри сделала все, что могла, чтобы приказ отозвали. Но есть такой генерал Сэндвелл — очень злопамятный тип. Просто исключительно. Сенатор пытается выяснить о нем как можно больше.
— Томас в ярости, — вставил Pay. — Бранч ведь был в армии нашими глазами и ушами. Теперь остается только гадать, какие у них планы.
— И кто раскладывает капсулы с прионом.
— Грязное дельце, — пробормотал Персивел.
Они встретили Томаса у выхода в зал, прямо с гонконгского рейса.
На угловатые черты его лица легли скорбные тени, добавляя ему сходства с президентом Линкольном. Однако для человека, которого только что выслали из Китая, он выглядел на удивление бодрым. Томас оглядел встречающих.
— А почему в ковбойской шляпе? — спросил он Pay.
— Как хозяева, так и гости, — пожал тот плечами.
И, окружив кресло Веры, все двинулись к выходу, обсуждая по дороге новости.
— А как там Мустафа и Фоули? — спросила Вера. — Нормально?
— Устали, — ответил Томас. — В Каши — это провинция Синьцзян — нас несколько дней продержали под арестом. Конфисковали камеры, дневники, отозвали наши визы. Официально мы — персона нон грата.
— Томас, чего ради тебя вообще понесло в Китай?
— Хотел исследовать тамошние европейские мумии и надписи. Им четыре тысячи лет. На тохарском языке. В Азии!
— Мумии в китайской глуши, — фыркнул Персивел. — Загадочные письмена. И зачем они вам понадобились?
— Сейчас я согласна с Персивелом, — призналась Вера. — По-моему, это далеко от нашей задачи. Иногда я сама не знаю, чем занимаюсь. Последние три месяца я по твоему заданию составляю обзоры по митохондриальной ДНК и эволюции человека. Скажи, пожалуйста, каким образом информация по образцам плаценты из Новой Гвинеи приблизит нас к обнаружению первобытного деспота?
— В настоящее время мумии и индоевропейские надписи доказывают, что четыре тысячи лет назад на китайскую цивилизацию оказали влияние европейские кочевые народы, — сказал Томас.
— И потому вас выслали? — спросил Персивел. Он подышал на очки и нарисовал крест. — Или «товарищи» застукали вас за воздаянием мумии почестей?
— Подозреваю, все гораздо серьезнее, — сказал Pay. — Если я правильно понимаю, вы, Томас, пытались доказать, что китайская цивилизация вовсе не развивалась изолированно от других. Заявить, что европейцы, возможно, принимали участие в зарождении китайской культуры, — прямое покушение на основы. Они гордый народ, сыны Поднебесной.
— Но опять же, какое это имеет отношение к нам? — спросила Вера.
— Думаю, самое прямое, — решился Pay. — Допущение, что великая цивилизация могла быть изменена или даже порождена врагом, низшей расой или варварами, — очень даже важно.
— А можно попроще, Pay? — проворчал Персивел.
Томас молчал. Казалось, их рассуждения его развлекают.
— А что, если и человечество развивалось не в изоляции? Если у нас были учителя?
— О чем ты вообще, Pay? — удивился Персивел. — О марсианах?
— Зачем далеко ходить, — улыбнулся Pay. — Я о хейдлах.
— Хейдлы? — поразился Персивел. — Нас учили хейдлы?
— А вдруг на протяжении веков они помогали создавать нашу цивилизацию? Может, это они взрастили наших темных предков и помогли зарождению человеческого разума?
— То есть нас вынянчили дикари?
— Поосторожнее, — сказал Pay. — А то ты говоришь, как китайцы о варварах.
