Теодор Константин - В полночь упадет звезда
Только шифровальщики говорили не о прошлом, а о настоящем. Темой их разговора, как и всегда в последнее время, был их отсутствующий товарищ Уля Михай. Начал разговор Пелиною:
— Что вы скажете, братцы, о нашем Уле? Он днюет и ночует у этого управляющего. Да простит меня бог, но мне эта крепкая дружба совсем не по нраву.
— А чем она тебе, собственно, не нравится? — спросил Бурлаку.
— Я не понимаю, что у них может быть общего? Если бы еще управляющий был помоложе, тогда другое дело. Но так?
— Ты не финти и говори прямо, о чем думаешь, — упрекнул его Мардаре.
После некоторого колебания Пелиною решил откровенно высказать друзьям свои опасения:
— Я бы не хотел, чтобы вы меня превратно поняли… Я люблю Улю и ценю его, но дружба его с управляющим мне, скажу прямо, не нравится. Мне кажется, что Уля сам стремится к этой близости. И вот я спрашиваю себя: зачем это ему нужно?
— И ответа ты еще не нашел? — поинтересовался Бурлаку.
— Нет, нашел!
— Тогда говори, брат, чем зря языком молоть
— Мне кажется, что Уля набивается на дружбу с управляющим, чтобы через него добраться до «хозяйки замка»
— Так ты думаешь, что у него есть какие-нибудь тайные намерения? — с сомнением спросил Мардаре.
— Боюсь, что да. Такой бабник, как он!..
— Но ведь она же сумасшедшая… Разве ты забыл про это? — прервал его Мардаре. — Это было бы чудовищно!
— Сумасшедшая-то сумасшедшая, но какая? Она не кусается, не кричит, одним словом, не вытворяет ничего ужасного. Вы же видели ее не меньше, чем я. Я вам откровенно признаюсь — мне доставляет большое удовольствие смотреть на нее. Она так хороша!.. Когда смотришь на нее и видишь, как она идет из оранжереи с цветами, разве можно подумать, что она не в себе? Правда, у нее несколько странная походка и взгляд какой-то блуждающий, но это и всё. В сущности, в чем заключается ее безумие? Она не разговаривает, — так, может быть, она уже забыла, как произносят слова, а в остальном она совершенно нормальный человек. На рояле она играет великолепно, любит цветы, умеет за ними ухаживать почище любого садовника… Вот мне и кажется, что безумие «хозяйки замка» не может помешать тому, чтобы мужчина увлекся ею. Разве немую женщину, если она так же красива, как эта несчастная гувернантка, нельзя любить?
— О-о, ты в нее влюбился, жеребенок! — воскликнул Бурлаку, глядя на Пелиною с восхищением.
— Не говори глупостей, «старик»! Речь идет не обо мне, а об Уле.
— Ты думаешь, Уля влюблен в «хозяйку замка»?
— Иначе я не могу объяснить, чего он привязался к этому управляющему?
Мардаре расхохотался:
— Ей-богу, Пелиною, дружок, ты поглупел! И даже очень. Ты думаешь, наш Уля из тех, кто может влюбиться в женщину, у которой не все дома? Что верно, то верно — до женщин он великий охотник. Но влюбиться в женщину, которую он, может быть, больше никогда не увидит?… Нет, это немыслимо. Но допустим, что он влюблен. Или, лучше, что она ему просто нравится. Так ты думаешь, стал бы Уля в этом случае терять время, добиваясь расположения управляющего, вместо того чтобы вести лобовую атаку? Насколько я его знаю, в это трудно поверить. Если уж у него были серьезные намерения в отношении «хозяйки замка», можешь быть спокоен, что он давно бы любовался пейзажем, который открывается из ее окна оттуда, из башни, где она проводит дни и ночи.
— Чем же тогда можно объяснить, что каждый раз, когда его ищешь, то находишь у управляющего? И другое: стоит только «хозяйке замка» спуститься вниз, он уже тут как тут.
— А откуда тебе всё это известно, жеребеночек? — ехидно спросил Бурлаку.
— Я его видел при этом.
— Эх, жеребеночек, я бы дал отрезать себе усы, если бы они были у меня, чтобы доказать, что ты влюблен в нее.
— Не будь идиотом!
— И всё-таки ты влюблен. Да еще так, что стал ревновать Улю.
— В конце концов можете думать обо мне что хотите, но вы мне ответьте на вопрос: чем объясняется интерес Ули к управляющему?
— Я могу дать тебе тысячу объяснений! — предложил Бурлаку.
Разумеется, из тысячи объяснений было дано лишь несколько. С ними согласился и Мардаре. И всё-таки никто из них не сумел толком объяснить близость Ули к управляющему, хотя спор по этому поводу у них отнял весь обеденный перерыв.
Действительно, Уля Михай довольно часто был гостем управляющего, который жил в домике из красного кирпича, расположенном в некотором отдалении от замка.
Домик состоял из двух комнат, разделенных маленькой прихожей, кухни и ванной. Скромную обстановку дополняли очень ценные персидские ковры, которые оказались здесь, вероятно, после того как из замка была вывезена вся мебель.
Владея венгерским языком, Уле нетрудно было подружиться с управляющим. Впрочем, тот проявлял дружелюбие ко всем румынским офицерам и унтер-офицерам. Только этим можно было объяснить, что в его домике постоянно торчало несколько солдат, приходивших к нему неизвестно за какой надобностью. Частенько бывали здесь с разного рода просьбами денщики. И управляющий изо всех сил старался угодить им. Особенно ласков он был с теми, кто знал венгерский язык, а их было не так уж мало, потому чтй дивизия формировалась, главным образом, из жителей Трансильвании. С ними он дружелюбно беседовал, рассказывал занятные истории из жизни хозяев замка, а нередко угощал и стаканчиком палинки, крепкой настойки. Если же случалось, что кто-нибудь заглядывал в домик во время обеда, управляющий немедленно усаживал его за стол.
Дружеские обеды, которые выгодно отличались от достаточно однообразной армейской пищи, служили хорошим поводом для откровенного разговора с румынскими солдатами. А, как известно, во время такого разговора можно без особого труда узнать много интересного.
Уля, к которому управляющий проявлял большое расположение, давно заметил, что хозяин домика сам никогда не задавал вопросов, которые могли бы возбудить подозрение. Он просто очень внимательно слушал, и солдаты, находя в нем приятного собеседника, становились за его столом чересчур словоохотливыми и болтали всякую всячину, к большому удовлетворению господина управляющего, роль которого была совершенно ясна Уле. Не рискуя жизнью, не навлекая на себя никаких подозрений, управляющий выполнял таким образом свою задачу тайного агента противника, оставленного в тылу у наступающих румынских и советских частей.
Конечно, можно было принять меры, чтобы прикрыть этот источник информации врага. Но ведь невозможно запретить солдатам бывать здесь, не вызвав подозрений венгра.
Уля решил подружиться с управляющим по многим причинам. Во-первых, он хотел поближе узнать этого человека, чтобы понять, какое место занимает он в агентурной группе. Во-вторых, если он не ошибся и управляющий действительно был одним из агентов Абвера, то, вероятно, с ним попытаются установить связь. Уля надеялся, что его частые визиты к управляющему дадут возможность узнать об этом своевременно. Ему казалось, что непременно должна быть налажена связь между двумя лицами, например Некулаем Тупицей и управляющим. Однако, к его удивлению, Некулай еще ни разу не перешагнул порога этого дома. Он был единственным денщиком, которому удавалось выйти из всех затруднений, не обращаясь к услугам управляющего. Промедление с установлением связи Уля относил за счет чрезвычайной осторожности этих двух лиц.
