Георгий Тушкан - Джура
Юрий Ивашко очень обрадовался гостю.
— Я все выяснил, — сказал Ивашко. — Теперь аксакалы не смогут морочить голову насчет «глаза дракона». На горе пещера с двумя отверстиями. Свет луны отражается в белой кварцевой стене, и тогда «глаз дракона» светится…
— Надеюсь, что ты приехал не на чашку чаю, — сказал Максимов Козубаю. — В чем дело?
— Да вот хотел, чтобы Ивашко мне прочел это письмо. А теперь прочти сам. — Козубай подал Максимову бумажку, найденную у басмачей, и вкратце рассказал все, что произошло.
Максимов с интересом прочел письмо и медленно сказал:
— По-арабски написана какая-то абракадабра. А молоком по-английски: «Господин Кзицкий. 5.XI. Курбаши*** предупрежден И. 8123». Узнать бы, что это такое?
— Узнаю. — Ноздри Козубая раздулись и побелели, а глаза прищурились.
— А если Кзицкий сбежит, воспользовавшись твоим отсутствием?
— Не сбежит.
— Я тоже так думаю. Ведь он не подозревает об этом своем разоблачении?
— Если и подозревает, то точно не знает!
— Я ведь предупреждал тебя: следи за ним лучше, — сказал Максимов. — Впрочем, есть директива всех вольнонаемных в пограничных районах по возможности заменить. Я думаю, скоро и у нас система погранохраны будет во всем такая же, как на западной границе. Ты не слышал ничего нового о курбаши Юсуфе?
— Пограничники два раза потрепали его банду, и он или ушел за границу, или бродит где-то в горах.
— «Где-то»! — насмешливо сказал Максимов. — И это говорит начальник добротряда! А я сюда из-за него и приехал. Завтра думал у тебя быть. Надо немедленно разведать горы к югу… Знаешь что, — сказал он после некоторого раздумья, — бери десять человек из моего отряда и поезжай теперь же туда. Я с Федоровым поеду в крепость. Если ничего нового завтра к вечеру не будет, возвращайся обратно. А я пока сам выясню дело с Кзицким. Вы же, молодой человек, — он обернулся к Ивашко, — не задерживайтесь и завтра же уезжайте в Ош или Уч-Курган. А то снег окончательно завалит перевалы, и вам придется здесь зимовать. С перевалами не шутите: там особенно опасны снежные лавины. Ну, какие еще новости? Говорите скорей, мне некогда! Видимо, очень опасен Кзицкий, твой «помощник», — насмешливо подчеркнул Максимов это слово, обращаясь к Козубаю.
Ивашко впервые видел Максимова таким рассерженным.
— Мои захватили двух басмачей. Я не успел их допросить: торопился узнать, что в письме, — ответил Козубай. — Эх, зря я этого сразу не сделал!
— Постараюсь исправить твой промах! — крикнул Максимов, выходя из кибитки.
Приехав в крепость, Максимов решил сейчас же допросить басмачей, чтобы узнать, от кого они привезли письмо Кзицкому, а может быть, и раскрыть смысл двух таинственных строчек, написанных молоком.
— Где Кзицкий? — спросил он сторожевого.
— Пишет акт.
— Какой акт?
— О расстреле пойманных сегодня басмачей.
— Так! — сказал Максимов.
Он быстро направился к Кзицкому, взяв с собой Мусу. Кзицкого в кибитке не оказалось.
— Он у Джуры, — сказал им Таг.
И они пошли на крики, долетавшие из лекарской кибитки, где до сих пор жил Джура.
IX
После отъезда Козубая Таг прибежал к Джуре искать защиты. Кзицкий отобрал у Тага подаренный Джурой карамультук и пошел к Джуре.
— Ты не имеешь права дарить оружие! Кто ты такой? Простой охотник. Ты много о себе думаешь! — кричал Кзицкий. — Воображаешь, что ты герой и все можешь делать! Ты — ничто, подчиненный Козубая, и не можешь без его приказа пальцем пошевелить! Хочешь, возьму тебя к себе в помощники? — неожиданно переменив тон, сказал он удивленному Джуре. — Поедем на басмачей.
Джура ничего не ответил. Ему очень хотелось ошеломить Кзицкого сообщением, что он тоже кое-что знает. Он колебался: «Сказать или нет?»
— Может быть, ты боишься? — прищурив глаза, насмешливо спросил Кзицкий.
Джура посмотрел на него, сердито засопел и тут же решил, что ничего ему не расскажет, встретит банду сам и докажет, трус он или нет.
— Сам трус! — ответил он дерзко.
— Как ты смеешь! — рассердился Кзицкий, подходя. — Как со мной разговариваешь? Распустился! Почему для тебя особый режим? Я возьму эту винтовку. — И он направился к двери.
— Эй, — крикнул Джура, вскакивая. — Куда понес? Козубай дал ее мне!
Вне себя от возмущения, Джура вырвал у Кзицкого из рук винтовку.
Кзицкий вынул револьвер. Джура щелкнул затвором винтовки. В это время дверь распахнулась, и на пороге появился Максимов.
— Джура, спокойно! — повелительно крикнул он, и Джура опустил винтовку. — Спрячьте револьвер, — сказал он Кзицкому.
— Это черт знает что! Его давно расстрелять надо за неповиновение! Безобразие! — кричал Кзицкий по-русски, стараясь спрятать револьвер в кобуру. Руки у него дрожали.
Не отвечая на его возмущенные возгласы, Максимов взял Кзицкого за руку и помог ему справиться с оружием.
Кзицкий и Максимов прошли в кибитку Козубая. Максимов, пристально глядя Кзицкому в глаза, сказал:
— Передайте револьвер моему помощнику! Федоров, возьмите у Кзицкого оружие.
Кзицкий удивленно посмотрел на него.
— Исполняйте мое приказание! — обратился Максимов к Федорову.
Федоров обезоружил Кзицкого и вышел за дверь.
— Какая ерунда! Из-за мальчишки срамите меня перед отрядом! — нервно сказал Кзицкий, теребя бородку, и выжидательно посмотрел на Максимова.
Максимов и Кзицкий некоторое время молчали.
— Говорите! — строго сказал Максимов.
— У Джуры новая винтовка… — начал Кзицкий.
Но Максимов резко прервал его вопросом:
— Зачем вы расстреляли басмачей?
Кзицкий не отвечал. Прищурив глаза, он внимательно наблюдал, как Максимов вынул из кармана смятое письмо.
— Как вы мне объясните это послание? — стараясь говорить спокойно, спросил Максимов.
Кзицкий выпрямился:
— Что мне объяснять? Козубай не один раз получал славу из моих рук. Знал ли он до последнего момента, что я завлек банду Сарыбека в засаду?
— Ну? — нетерпеливо сказал Максимов.
— Так вспомните, что этой победой он обязан мне.
— Это было давно, — сказал Максимов. — Сарыбек шел сдаваться пограничникам.
— А банда Ишанбека? Кто проник в банду и, подкупив стражу, похитил курбаши?
— Козубай говорил, что вы оказались позади, когда похищали Ишанбека.
— Ложь! Козубай меня ненавидит! А кто много раз помогал отбить контрабандный скот? — Кзицкий уже кричал, потеряв самообладание. — Почему же я, помощник Козубая, не мог расстрелять этих двух бандитов, убивших одного из лучших джигитов? А теперь я связался с Шауром и пообещал пропустить его банду через границу. В письме говорится, что все готово. А мы устроим засаду. Повторение операции с Сарыбеком, понимаете?
