Шторм - Николай Малунов
Тело корежило и ломало. Грибница, отравив миазмами тело и разум, требовала выпустить ее. Дать ей новую жизнь.
Догнать и убить причинившие ей боль оболочки. Убить и съесть! Ему нужны силы. Ему нужно восстанавливаться. Ему нужно мясо! Зверь занял управление телом незаметно для всех. Вирус, вскипевший в крови, когда иммунитет носителя обмяк, как и вещества, сдерживающие его рост, вырвался наружу.
- Едаааааа! – проревел хищник, вырываясь на свободу, спасая своего человека от неминуемой гибели.
Он ел. Его рвало. Мясо. Вкусное, дающее силы. Жижа, черная, маслянистая, полная спор. Вкусно - не вкусно. В себя - наружу. В себя – наружу. Пополнение сил, потеря их. Три существа в одном теле. Вирус требовал строительного материала, чтобы излечить тело. Грибница требовала выпустить ее, дать жизнь новому поколению. Человек пытался сдержать их обоих.
Он сходил с ума. Яды, отправляющие его, превратили мозг в жижу. Мысли противоречили порой друг другу, а иногда и вовсе отсутствовали, а он думал, что думает. Кто победит? Желание сожрать всех, погибнуть, дав новой жизни шанс на существование или желание жить самому.
Он лежал в луже черной жидкости, захлебываясь воздухом. Тело ломало, выгибало. Суставы трещали. Зубы, казалось, вот-вот хрустнут, раздавленные мощными челюстями, а глаза выдавятся из-под черепа, что лопнет от взрыва мозга. Секунды в минуты, минуты в часы, часы в вечности. Хоровод бреда не прекращался. Он был бесконечным, затягивающим, превращающимся постепенно в черную, непроглядную стену. Стену ничего. Черноты. Смерти. И лишь одна искорка по-прежнему освещала его, давая силы и надежды.
- Алиса, - прохрипел гигант и тело его выгнулось в таком спазме, что треск от ломаемых костей был, наверное, слышан на поверхности…
- Ща, погоди, - вернулся собственный голос откуда-то извне. – Укольчик поставим. Держись, главное, Колян, держись…
***
Зачитанный Валентином закон о семье заставил общество разделиться. По новым правилам, в целях сохранения демографии и устоев, мужчинам было разрешено брать в жены до трех женщин. Якобы это позволит быстрее восстановить популяцию людей в их общине. Все браки, совершенные до дня «Икс» аннулировались. Документы о регистрации брака были едва ли у одного процента населения станции, так что приходилось верить на слово, чем особо ушлые людишки немедленно и воспользовались. Старое руководство станции стремилось повышать уровень жизни для семейных пар: выделяли отдельные каюты-комнаты, старались объединять супругов на работе, давали привилегии… А кому хочется жить в общей казарме на пол сотни человек, имея лишь двухъярусную кровать и одну тумбочку на двоих? Правильно, мало кому. Вот и начали особо хитрые находить себе пару и заявлять, что они были в браке и требовать улучшения жилищных вопросов. Но территория «Афалины» ограничена и всем, конечно, места не хватало… Так вот теперь Валентин и решил, что пришла пора заново узаконить отношения, получив новые документы. Конечно же, что? Верно, не бесплатно. Он лично разработал документ, порядок и правила получения удостоверения и был этим несказанно горд. Теперь всем без исключения, нужно было получить новые документы, удостоверяющие личность. Их производством уже занялся целый отдел специалистов. В них указывался и статус семейного положения, идентификационные номера и ФИО жен. Конечно, не все встретили новшество с радостью. Зато заулыбалась элита.
- А что, удобно, - покосился на свою стареющую жену начальник отдела снабжения. – Ты будешь отдыхать, а Анька… - он осекся, увидев, как недоуменно нахмурилась жена, но тут гордо поднял подбородок и властно продолжил. – А Анька будет по дому работать.
- Кто такая… - начала было Зинаида, но муж ее осек.
- Сама слышала. Новые правила… Можешь вообще за меня замуж не выходить!
- Ах ты!.. – хотела было замахнуться жена на мужа, да тот насмешливо поднял палец в верх.
По новым законам выходило, что женщины вообще почти не имели никаких прав. Их попросту не спрашивали. Муж имел право, как взять в жены женщину, так и выписать ее из своего документа, уплатив небольшой налог, не интересуясь ее мнением…
Мир переворачивался, становясь другим не только внешне, но и внутренне. От зачитанного Валентином закона у одних начинали шевелиться волосы на голове, а у других - в других местах, предвкушая райскую жизнь.
- …И тем самым я закрепляю семейное право, - подытожил Валентин, зачитав последние строки Закона.
Он повернулся к ошалевшей Алисе и улыбнулся.
- А теперь давайте продолжать! – сделав театральную паузу, он обратился к священнику. – Продолжайте, батюшка. Нам пора заключить первый брачный союз нового мира…
Батюшка прочистил горло и громко, фальшиво радостно, вознеся руки к потолку произнес:
- Так тому и быть. Аминь!
Зал возликовал аплодисментами. Сперва захлопали не все. Только те, кто был обучен в какой момент и как это нужно делать, но постепенно, поддавшись общему настрою, захлопали и все приглашенные гости.
- Вот мы это и сделали, - улыбнулся Валентин Алисе, держа ее за руку. – Жена.
Он поднял палец, как бы останавливая девушку, хотя та даже и не пыталась что-то сказать, будучи в легком шоке от услышанного. Валентин полуобернулся к стойке, откуда взял небольшую коробочку. Конечно же, золоченого цвета, с рубинами на крышке и медленно ее открыл.
- Алиса Евгеньевна, - заговорил он внезапно теплым, как показалось девушке, даже не наигранным голосом. – Теперь ты моя жена, а я твой муж. Я понимаю, что это все не так, как это должно было быть, но сама понимаешь, - мужчина что-то взял, - …новый мир, новый закон. И мы его делаем сами.
Валентин поднял предмет, и девушка увидела в его руках… клинок. Красивый, с резной ручкой из белой кости, красным камнем в рукояти и длинным, обоюдоострым лезвием. Тут же перед ее глазами пробежала неприятная картина, в которой они режут друг другу ладони и соприкасаются ранами, как бы закрепляя союз. От этой мысли ей стало неприятно, но от второй – тепло в животе. Вот он берет этот нож и вскрывает себе горло, делая ее вдовой. А еще лучше – совершает древний обряд «харакири». Алиса бы даже, наверное, помогла и оценила поступок по настоящему мужским, но нет. Валентин отложил коробочку и протянул нож девушке двумя руками.
- Мне приснился сон, что я умру от этого клинка. Но, видишь, я тебе
