Сергей Гомонов - Режим бога (Последний шаг)
— Задал ты мне… работы… «Вечная»! — передразнил Юлан и в поисках выпивки открыл свой бар, замаскированный под сейф. — Будешь?
— Что это?
Гэгэус предъявил ему темную бутылку в форме женского тела от шеи до бедер — с возбуждающе тонкой талией и виноградным листочком на месте… словом, в положенном месте. Ноиро безразлично кивнул. Тогда главред лихо ухватил бутыль за «пояс» и двумя движениями наполнил содержимым бокалы.
— Значит, так, Сотис. Я тебе верю, — он выдохнул через плечо и сделал приличный глоток. — Только ты знаешь… эти твои намеки на подземных кийарцев… — лицо его сквасилось просительной миной. — Ну недоказуемы они с юридической точки зрения. Уж не взыщи! Только откроем рот — и сотрут нас в порошок. И не надо им будет для этого никакого психотронного оружия — они своих же гиен на нас натравят, уж найдут нужных среди городского быдла — будь уверен, — Гэгэус кивнул в сторону окна, — и натравят. Тут с мозгами подходить нужно и концы обрубать. Решился — делай, а потом беги без оглядки. И чтобы никаких якорей — семьи, любимых и прочей романтики. И еще. Смотри, не ляпни чего-нибудь эдакого при Сабати. Он тебя с потрохами сдаст, не пожалеет.
Журналист отвел взгляд и усмехнулся:
— Зачем ему меня сдавать? Обо мне они уже наслышаны, — он показал на костыль и похлопал ладонью по тугой повязке на плече. — Я им уже неинтересен: моя смерть — лишь вопрос времени, и пачкаться им не нужно. Всё произойдет почти естественным путем. Медленное угасание.
Он спокойно отпил из своего бокала, почувствовав, как ужаснулся начальник. Так ужасается здоровый человек, услышав от больного, что тот знает о своем смертельном недуге и смирился с мыслью о своей кончине.
— Ты не загадывай, — сказал Гэгэус неуверенно.
На пороге возникла секретарша.
— Мамулечка, сегодня за рулем у нас ты.
— Хорошо, — ослепительно улыбнулась Окити. — Я зашла узнать, когда можно сдавать офис под охрану…
— Скоро, скоро! — Юлан замахал руками. — Да! И это… ты настрогай что-нибудь пожевать!
— Сию минуту.
Ноиро по-прежнему глядел в пол, как будто заснул с открытыми глазами. Гэгэус выпил еще, но расслабиться после пережитого никак не выходило.
Внезапно в кармане Сотиса подал сигнал телефон.
— Извини, — суховато сказал он главреду. — Здравствуйте, госпожа Иссет. Да, я понял. Да. Что?!
Ноиро вскочил и дернулся к выходу:
— Я сейчас буду у… Нет, надо! Хорошо, пусть там. Я еду! Юлан, я сейчас должен уехать. Завтра, если это еще от меня нужно, я выйду работать.
— Знаешь, Сотис, не будь ты нужен, я не предложил бы тебе на «ты»! — глазки Гэгэуса пьяненько заиграли, а язык стал заплетаться. — Такими журналистами, как Сэн-Тар Симман, умные редакторы не раскидываются! Но, если ты еще не совсем здоров — лежи себе и поправляйся.
Последние слова он говорил закрывающейся двери.
* * *Во всем доме семейства Иссет светилось лишь одно окошко. Сад и цветник за оградой оставались почти в полном мраке.
Прихрамывая, Ноиро добрался до крыльца и позвонил.
— Кто здесь? — спросил из-за двери мужской голос, показавшийся журналисту знакомым.
«Стоит ли отвечать? А вдруг это…»
Но тут вмешалась женщина:
— Ноиро, открой, это тот молодой человек, о котором я тебе говорила. Я его увидела в окно.
— Я Ноиро Сотис, — представился журналист.
Дверь открылась. В проеме стоял математик Гиадо, с которым они познакомились сегодня у Сэна Дэсвери.
— Вы?! — одновременно спросили друг у друга оба тезки, и в их голосах было больше радостного узнавания, чем недоумевающей растерянности.
— Входите, Ноиро! — опомнившись, добавил математик.
За большим столом в центре полутемного зала восседала госпожа Иссет. Она выглядела правительницей, лишенной своей власти, но все еще хранящей величие.
— Стоило ли так поздно, Ноиро? — спросила она. — Это друг Нэфри. Господин Сотис, знакомьтесь: это мой кузен из Плеодо, Ноиро Гиадо, профессор математики и…
— Спасибо, Агатти, мы с молодым человеком уже знакомы, — усмехнулся мэтр Гиадо, и Ноиро стал с запозданием искать в нем фамильные черты Иссет, однако не обнаружил ни единой: математик совершенно не походил на свою двоюродную сестру и, тем более, у них не было ничего общего с племянницей — кроме, быть может, пытливого ума.
— Когда это случилось? — без околичностей перешел к делу журналист.
— Незадолго до моего вам звонка, — убитым голосом ответила женщина, поглаживая пальцами матерчатую скатерть. — Приехали четверо, сдернули дежурных врачей, нагрянули в палату…
…Было настолько поздно, что госпожа Иссет «гостей» уже не ждала.
— Что вы делаете?! — спросила она медиков, когда те начали перекладывать на каталку приборы, за счет которых жила теперь ее дочь.
— Демонтаж оборудования, — буркнул огромный, как самец гориллы, врач, продолжая свое занятие под наблюдением людей из Тайного Кийара.
Мать Нэфри бросилась к «тайным»:
— Зачем все это делается, господа?
— Для ее безопасности, — с некоторым раздражением ответил один из них — нагловатый мужчина с помятой, как с похмелья, физиономией, на которой хорошо заметны были сосудистые «звездочки». — О ней побеспокоятся наши доктора.
— Но…
— Претензии — не ко мне! — рявкнул он.
— Тогда к кому? — не сдалась госпожа Иссет, проглотив хамство со стороны человека, вдвое младше нее.
Он взглянул на своих спутников, оскалился и покачал головой, демонстрируя, до чего ему надоела эти назойливая тетка.
— Постановление мэра, — вступил в разговор другой «тайный», серый и неприметный человечек с длинным носом. — В связи с возможным переходом на военное положение.
— В таком случае я поеду с вами!
— Насчет вас, профессор, распоряжений не поступало. Это будьте добры к господину Форгосу.
Ей стало плохо. Пока кто-то из врачей приводил ее в себя, остальные увезли на каталках Нэфри и аппаратуру. Госпожа Иссет кинулась звонить всем, кто, по ее мнению, мог принять участие в судьбе дочери…
…Дослушав ее, журналист потер лоб. Снова проснулся дверной звонок.
— Это Ту-Эл, — сказала хозяйка.
Неприятный холодок шевельнулся в сердце Ноиро. Он был, был там уже давно, но надежно скрывался, подавляемый рассудком. Этот холодок возник в тот самый миг, когда ди-джей говорила о Нэфри, и сильно окреп, стоило журналисту увидеть заголовок статьи в бульварном выпуске. Что, если Ту-Эл совсем даже не исполнитель роли несчастного влюбленного, а вполне себе счастливый сердечный друг Нэфри, давно уже обретший взаимность с ее стороны? Что, если «желтые» журналисты не соврали? Иногда ведь и их сплетни попадают в точку…
