Ольга Куно - Горький ветер свободы (СИ)
— Что ты с ней сделал?
В голосе Данте звучала злость; маска спокойствия окончательно слетела с его лица.
— Ровным счётом ничего, — невинно откликнулся Фредиэно. — В данный момент она спокойно направляется к побережью, что вернуться к себе на север. И правильно делает. Любому мало-мальски приличному человеку не место рядом с таким, как ты. Но ты перебил меня, а я не закончил. Изволь проявлять уважение к моим сединам.
На лице Данте ясно читалось, что он думает о сединах Фредиэно. Он даже собрался было что-то сказать, но передумал, и вряд ли из уважения.
— Так вот, — Фредиэно был твёрдо настроен завершить свой монолог, — у северянки было слабое место: рабское клеймо. Узнать об этом не составило труда: это было очевидно. Эмоции Сандры вообще читаются очень легко, будто открытая книга. Лицемерие не является её сильной стороной. И я стал работать. О да, я работал очень серьёзно. И мне удалось то, с чем не справился ни один из вас. Я нашёл упоминание о способе избавиться от клейма. Сначала я, разумеется, не знал, в чём заключается этот способ. Просто рассчитывал, что, открыв эту тайну, получу полную власть над твоей рабыней. Но всё оказалось ещё лучше. Узнав правду, я понял, что не придётся ни шантажировать её, ни напрямую предлагать сделку. Я просто раздобыл две одинаковых книги, в которых описывается способ избавления от клейма. Сначала передал одну из них тебе. Я был почти уверен, что ты не захочешь жениться на рабыне и, следовательно, не станешь ни о чём ей рассказывать. Впрочем, оставался небольшой риск, что ты всё-таки решишься взять её в жёны. Однако даже в этом случае ты не побежал бы делать ей предложение сразу. Тебе потребовалось бы время на то, чтобы всё обдумать и окончательно определиться. Поэтому я действовал быстро. И на следующий же день после того, как ты получил книгу, пошёл со вторым экземпляром к ней. Сообщил, как именно можно освободить раба. А также рассказал, что ты об этом знаешь. Знаешь, но молчишь. Поверь, это произвело на неё сильнейшее впечатление. Особенно когда она убедилась в истинности моих слов.
Мне показалось, что сейчас Данте набросится на него с кулаками, даже несмотря на арбалет. Но он сдержался.
— А дальше всё было легко. И предсказуемо. — Фредиэно говорил, как ни в чём не бывало, хотя отлично видел реакцию Данте. — На всякий случай я подтолкнул её к мысли о побеге, но, думаю, она и без моей помощи решила бы так поступить. Правда, её могло бы удержать на месте клеймо, но тут я постарался заблаговременно, подбросив ей якобы присланную с гонцом мазь, которая позволяет замаскировать дракона. И вот результат. Сандра Эстоуни спешит подняться на корабль и стряхнуть прах Галлиндии со своих ног. Твоя любовница от тебя отреклась. Лучший друг предал тебя, ближайший родственник пытался тебя убить. Ты остался один. И будет только справедливо, если теперь ты умрёшь.
Счёт шёл на доли секунды. Стрела могла в любой миг соскользнуть с тетивы. И я решилась. Если первая попытка окажется неудачной, шансов на вторую у меня уже не будет. Оставалось понадеяться на свойства активированного камня. Большую часть жизни прожив у моря, я много плавала, поэтому мои руки нельзя назвать слабыми. Но меткость — не моя сильная черта, а подобранный мной камень не так уж тяжёл. Я могла промахнуться или обеспечить Фредиэно крайне неприятные ощущения, при этом не причинив серьёзного вреда. И тогда он вполне мог успеть убить одного из нас.
Однако на размышления времени не было. Я сделала всё, что могла, а дальше — как повезёт. Выступив из-за дерева, успела поймать ошарашенный взгляд Данте. Размахнулась и бросила камень во Фредиэно. И сразу же поняла, что промахнулась. В лучшем случае он заденет плечо…
Но нет. Магия нападения сделала своё дело, направив и усилив удар. Камень попал Фредиэно в голову и тот, выронив арбалет, упал на землю. Думаю, он не успел понять, что произошло. Я же отступила в сторону, стараясь не смотреть.
А ещё через мгновение мы с Данте бросились в объятия друг друга.
— Зачем ты сбежала? — укоризненно прошептал он минутой позже, так и не размыкая рук.
— Прости. — Теперь мне действительно было стыдно. — Я не подозревала, что Фредиэно может затевать нечто подобное. Просто он сказал, что ты всё знаешь и скрываешь от меня правду. Это было…очень больно.
— И ты не могла просто совсем немного подождать? — с горечью спросил Данте.
Мне нечего было сказать в ответ. Он и не ждал ответа. Лишь, прижимая меня к себе, коснулся подбородком моей макушки, и я словно могла видеть его устремлённый в темнеющее пространство взгляд…
В ту ночь, вернувшись в армон, мы были близки. Нежно и до боли пронзительно. Как будто в последний раз.
Глава 18
Горький ветер свободы кружит над водой,
Над волнами вздымается пена.
Пожилой небосвод, облаками седой,
Мне укажет дорогу из плена.
Отдалился причал, и сжимает кольцо
Пустоты необъятное море.
Хоть играючи брызги приносит в лицо,
Этот ветер по-своему горек.
Я, к намеченной цели идя напролом,
Наконец-то добилась Исхода.
А раз так, то, наверное, мне поделом,
Что горчит на поверку свобода.
Данте пришёл за мной на следующий день, когда я сидела в своих покоях, доедала круглый южный хлеб, отдалённо напоминающий знакомый северянам лаваш, и собиралась отправляться в кабинет. Он коротко постучал в дверь, вошёл т сказал, чтобы я срочно следовала за ним. Вид у него был чрезвычайно серьёзный. Я не заставила себя ждать.
Мы вышли из здания и быстрым шагом пересекли внутренний двор. Ещё немного продолжили идти вдоль забора, пока наконец не добрались до одноэтажного здания, рядом с которым возвышалась увенчанная открытой площадкой башня. Храм. Хмурясь, я прошла следом за Данте внутрь.
Здесь было полутемно. Свет скупо проникал в здание через узкие окна. Скромная обстановка, как и положено для храма. Несколько скамей, цветные ковры, расписанные стены и алтарь, у которого священник проводит богослужения. Он был единственным человеком, находившимся в храме перед тем, как мы пришли.
— Я привёл невесту, преподобный отец, — произнёс он, едва мы переступили порог. — Можно начинать церемонию.
— Что?!
Я застыла на месте, совершенно ошарашенная таким заявлением.
— Разве тебя что-то не устраивает? — осведомился Данте.
— Меня? Нет. Не то чтобы. Но…
Я не знала, что сказать. Кажется, при других обстоятельствах я запрыгала бы от счастья. Но сейчас всё было как-то странно. Общие познания, равно как и собственная интуиция, твердили, что всё это должно происходить по-другому. И оповещение невесты о том, что она, собственно говоря, этой самой невестой является. И свадьба. Нет, не то чтобы я так уж сильно нуждалась в гостях, поздравлениях, шуме и суете, свадебном платье, фате и прочих атрибутах венчания. В конце концов, всё это такая мишура по сравнению со значимостью самого бракосочетания. И всё же… Та внезапность, с которой всё происходило, полное отсутствие свидетелей, совершенно не характерная для свадьбы обстановка. Всё это заставляло испытывать вместо радости чувство тревоги.
