Дракон среди нас - Ирина Вадимовна Лазаренко
Сайя выдернула верёвку из рук дракона.
— Прошу, посиди смирно. Угощайся джемом.
— Джемом?
Эльфка кое-как смотала верёвку, подошла к столу и сняла крышку с чистой глазурованной банки. Сладко-свежий, холодящий нос запах усилился. В банке оказалось нечто похожее на густое варенье, прозрачное и неожиданно зелёное, и небольшая глиняная же ложечка.
— Вот. Мятный джем. Выпей отравы, то есть отвара, поешь джема, подожди своего друга спокойно, будь любезен.
Дракон мог бы ответить, что такая деловитая властность пристала гномской хозяйке доброго дома, а вовсе не взъерошенной молоденькой эльфке, магичке сомнительной квалификации и ещё более сомнительно-законной владелице островной башни. Но дракон ничего не сказал. Пообещал себе, что в будущем, насколько возможно, сведёт к минимуму свои визиты на этот остров.
А может, и вовсе улетит куда-нибудь ещё. Найло добрался до своего мага. Дальше он справится и один, с магом, с костюмом, с исследованиями подводы, университетом и всем прочим, что ему там потребуется.
Так что Илидор достал из закромов ещё немного терпения, покорно сел за стол, вытащил из банки ложку, пленённую плотной зелёной массой, и осторожно лизнул. Не так сладко, как человеческое варенье из смородины, но намного слаще донкернасского жучиного желе. Прохладно-щипучая тугая субстанция, которую хочется не то разделять языком, не то втягивать в себя, придурочно складывая губы трубочкой.
Дракон придвинул банку и принялся деловито уписывать джем, не обращая больше внимания на эльфов. Только раз почти неслышно хрюкнул со смеху, когда Йеруш принуждённо пошутил:
— Ты всё ещё замеры снимаешь, или мне уже нужно на тебе жениться?
Сайя, сидящая на корточках и обмеряющая найловскую ляжку, только молча полоснула его взглядом.
Съесть весь джем Илидор не сумел, хотя очень старался. Слишком он оказался сытный и слишком всё-таки сладкий, так что ещё и полбанки не опустело, а дракону уже захотелось в противовес чего-нибудь солёного или кислого. К тому же мятная прохлада так сильно нахолодила рот, что холод стал отдавать даже в уши. И дракон с сожалением отодвинул банку как раз в тот момент, когда Сайя поставила последнюю закорючку в своей таблице и с явным облегчением объявила:
— Вот и всё! Жду вас завтра к полудню с материалами. И одевайтесь во что-нибудь такое, что не жалко будет запачкать.
— Мы что, будем рыть подземный ход? — пошутил дракон.
— Нет, — невозмутимо ответствовала эльфка. — Вы будете расчищать сад к зиме. Всё, идите отсюда, мне нужно работать!
С этими воодушевляющими словами Сайя развернулась и ушла в башню, переставляя руки-ноги так неловко, словно ей приходилось контролировать каждое движение. Весьма впечатлённые таким прощанием дракон и эльф прошли через сад молча. И только когда они спускались к пристани, Илидор выдохнул:
— Какая же она злющая. Просто куст чертополоха, а не эльфка!
— Злющая? — Переспросил Йеруш с искреннем удивлением и обернулся, точно хотел убедиться, что Сайя не крадётся за ними, чтобы послушать. — Но злая — это как добрая, только без пустого трёпа и лицемерия. Знаешь, я, пожалуй, вполне понимаю её чувства, дракон.
— У неё есть чувства? — восхитился Илидор. — И какие же?
У Йеруша сделалось такое сложное лицо, словно он мучительно искал забытую кочерга знает где вещь или мысленно сочинял новое письмо своему декану, усердно подбирая слова. Наконец ответил:
— Похоже, она болтается в таком парадоксе жизни, в котором ограниченные охламоны неустанно пытаются чему-то её научить.
* * *
Помимо многочисленных больших и малых спальных домов, на каждой улице Сварьи сдавали комнаты, углы или пристройки для приезжих. Сейчас, когда торговый сезон уже почти завершился, жильё подешевело до смешного, так что Илидор и Йеруш легко нашли места в наиудобнейшем месте. Почти в самом центре посёлка, на одной из самых приличных улиц им сдали просторную мансардную комнату с балконом.
Хозяйствовала тут семейная пара солидного возраста. Мужа звали Андрик, жену — Андрица. Они были дружелюбны и разговорчивы ровно настолько, чтобы гости чувствовали себя тепло принятыми в этом доме, но не имели ощущения, будто хозяева суют носы не в свои дела.
Хотя их весьма интересовало, зачем гостям потребовалась магичка, но прямых вопросов они не задавали, а от кривых Йеруш ловко уходил. Илидор же при упоминании Сайи принимал до того страдальческий вид, что его тут же прекращали донимать вопросами и начинали усиленно кормить. А кормили в Сварье так сытно, обильно и дёшево, что спустя пару дней Илидор начал шутить насчёт выпусков, которые придётся заложить в костюм для плавания.
Хозяева готовили разом и на себя, и на гостей, «чтоб два раза не возиться». Овощей и фруктов у сваричан было вдосталь, они тут почти ничего не стоили, на злаки вышел хороший урожай, молоко вполне обильно давали местные овцы и козы, рыбу не только ловили в реке, но и разводили в нарочных ставках, а сахар, мёд, уксус и специи продавались на водном рынке у приезжих продавцов.
На столе всегда стояли плошки с соусами, которые поначалу вызвали изрядное удивление Илидора, а Йеруш, сняв пробу, закатил глаза с очень найловским видом. В одну плошку хозяева наливали жидкий ягодно-пахучий уксус, смешанный с черным перцем и растительным маслом непонятного происхождения — запах пряно-терпкий, не тыквенный, не ореховый, не семечковый, не злаковый. Во второй плошке — густой соус из рисовой муки и кислого виноградного сока. В третьей — винно-ягодно-ореховый.
Соусы полагались ко всему подряд: от обычных сухариков до блюд из рыбы, которых тут готовили преизрядно, добавляя в неё при готовке множество остро-сладких приправ. Большие тушки мариновали в том же уксусно-масляном соусе и травах.
Пили в основном не воду с уксусом или мятой, не компоты и не эль, как в северных землях, а молоко во всяких видах: парное, кипяченое, кислое, забродившее, холодное из подпола, с мёдом либо с сушеными ягодами смородины, вишни, шелковицы. Илидор и Йеруш быстро обнаружили, что и эльфский, и драконий организм способен без неприятных последствий постоянно пить только кислое или забродившее молоко.
Тогда хозяева, посмеиваясь, охотно стали готовить для гостей узвары: ягод и фруктов тут летом вырастало столько, что их решительно некуда было девать. Виноград, вишню, смородину, сливу вялили или сушили, смородину трёх цветов и крыжовник перетирали с сахаром и оставляли дожидаться своего срока в подполах в кадушках, диковинные для Илидора персики лежали в ящиках, сорванные целыми и залитые мёдом. Мушмулу, чем бы она ни была, сушили нанизанной в бусики прямо в кухне. Яблоки сушили,
