Том Эгеланн - Евангелие Люцифера

Сильвана будет жить с Лучаной. Бедная девочка! Отец — убийца. Сможет ли она пережить свое пребывание в гробу? Он очень на это надеялся. Какое воздействие на психику ребенка оказывает пребывание в гробу? Придется сходить к профессионалам. Это было очевидно. Но получила ли Сильвана психологическую травму? Это покажет только время. Бедная Сильвана…

А что скажет Лучана? Достопочтенная Лучана. Она не переносила, даже если он лишал жизни рыбу. В краткий момент болезненного видения он увидел, что она берет с собой Сильвану и уезжает. Возможно, к Энрико? Настолько низко она не могла пасть. Несмотря ни на что. В то же время он не мог представить себе, что она будет ждать его, пока он отбывает наказание. Никогда. Настолько глубокой любовь Лучаны не была. Лучана привыкла, чтобы ее боготворили, любили, чтобы ей поклонялись. Десять лет без поклонения мужчины… Никогда.

Его, конечно, уволят. Декан Сальваторе Росси видел убийство собственными глазами. Совершенно очевидно, что он будет главным свидетелем обвинения во время судебного процесса. Формалист Сальваторе Росси… Теоретически можно продолжать исследовательскую деятельность и в тюрьме. Сидеть и работать в тесной камере или в тесном кабинете — разница небольшая. Но, конечно, это невозможно. Университет никогда не пойдет на то, чтобы человек, осужденный за убийство, остался профессором теологии. Пусть даже это демонология. Все проиграно. Он увидел это сейчас. Лучана. Работа. Научные исследования. Жизнь. Всё.

Когда они приблизились к окружной дороге, Великий Магистр спросил, куда ехать.

— Поезжайте ко мне домой, — ответил Джованни.

— Спасибо. Только этого недоставало! Прямо в лапы полиции.

— Можете остановиться в нескольких кварталах. Я покажу дорогу.

Они остановились в нескольких кварталах от многоэтажного дома, где жил Джованни с семьей. Держа Сильвану за руку, Джованни повел своих спутников по одной из параллельных улиц, потом по переулочкам, забитым велосипедами, мотороллерами и переполненными мусорными контейнерами с запахом гниющих фруктов.

— Мы скоро будем дома, Сильвана, — сказал он, — дома, с мамой и Беллой.

Сильвана не откликнулась. Они вышли на главную улицу в нескольких метрах от входа в табачную лавку Джованни. Как обычно, покупателей в ней не было. Торговец засиял, когда увидел Джованни и Сильвану.

— Ангел мой! — воскликнул он восторженно.

Сильвана слабо улыбнулась.

— Джованни! — сказал Джованни.

— Джованни! — сказал Джованни.

— Все хорошо?

Торговец с беспокойством посмотрел на одетых в шикарные костюмы мужчин, которые заполнили его маленький магазин.

— Мне нужен мой дипломат.

Торговец подождал немного, наблюдая за незнакомыми мужчинами.

— Ты уверен, Джованни?

— Да. Спасибо за помощь. Дай мне дипломат, это все. Полный порядок.

Торговец пробормотал:

— Да-да-да, — и вышел в другую комнату.

Они слышали, как он возится. Потом вернулся с дипломатом и протянул его Джованни.

— Откройте! — приказал Великий Магистр.

Джованни открыл дипломат. Манускрипт лежал там, завернутый в ткань, внутри картонной папки.

— Спасибо, — сказал Великий Магистр.

И дал знак одному из громил, который выхватил пистолет и выстрелил торговцу прямо между глаз. Тот тяжело упал, сначала на полки с маленькими сигарами, потом пополз на пол, его закрыли сотни сигар. Послышался булькающий звук.

— Мне очень жаль, профессор Нобиле. — Голос Великого Магистра ничего не выражал. — Никаких свидетелей быть не должно. Сожалею. Вы, конечно, понимаете. Я очень высоко ценю вашу помощь. Но должно быть только так. Я сожалею.

«Конечно, — подумал Джованни. — Мы им больше не нужны. Ни я, ни Сильвана. Они получили то, что хотели получить. Сейчас они нас убьют. Никаких свидетелей. Потом они сунут пистолет мне в руку. В руку сумасшедшего профессора. У которого поехала крыша. Которого одолели демоны. Он уже убил египтянина из-за идиотского древнего манускрипта. Он убил торговца табачной лавки. Потом убил свою дочь и наконец себя. Все ясно».

Джованни толкнул Сильвану к прилавку, чтобы она оказалась у него за спиной, а рукой стал шарить в правом кармане в поисках пистолета. Они думали, что орудие убийства у него изъято. Жалкий профессор. Им просто не могло прийти в голову, что пистолет все еще при нем.

Держа пистолет в кармане, он выстрелил Великому Магистру в грудь, громиле в голову. Оба упали. Тогда он выстрелил во второго громилу, который хотел схватиться за оружие. Остальные, по-видимому, были не вооружены. Они стояли неподвижно, парализованные, потом подняли руки вверх.

— Всем лечь! — крикнул Джованни.

Они вытянулись на полу.

— Лежать!

Он встретился взглядом с Великим Магистром. Кровавые пузыри выходили у того изо рта. Он пытался что-то сказать, но слов невозможно было разобрать.

— Сильвана, — позвал дочку Джованни, — идем, дружочек.

Он схватил дипломат с манускриптом, взял за руку Сильвану и увел ее с собой навсегда.

XV

МОНИК

АЛЬ-ХИЛЛА

2 сентября 2009 года

Когда солнце взошло над пустыней, возникло ощущение, будто накануне ничего не случилось.

В шесть часов утра я проснулся, как всегда, при сигнале побудки из военного лагеря. Я побрел вниз по лестнице, заглянул в туалет и продолжил путь к большому общему душу, где брился К. К.

— Все хорошо? — спросил К. К.

— У меня перед глазами все еще стоит картина смерти Тассо.

— Я знаю, какие у тебя ощущения. Пообщайся с военным врачом. Говорят, это помогает.

Ученые работали в три смены с пяти часов утра. Каждый квадратный метр зиккурата был сфотографирован, снят на видео, зафиксирован на планах и описан словами. Защитный каркас из пластика был сооружен над останками Оуэха. Часть большого зала была отгорожена, так что биологи могли беспрепятственно проводить анализы. В походной лаборатории, где проводилась классификация и каталогизация всего доставленного из погребального зала, работа шла круглые сутки. После регистрации артефакты упаковывались в алюминиевые ящики с пенопластом, имеющим форму каждого предмета. Алюминиевые ящики погружались в специальные контейнеры и отправлялись в США для более детального анализа.

Около входа в лагерь вырос городок средств массовой информации. Многие крупные телеканалы переместили своих военных корреспондентов и спутниковые передатчики из Багдада. Несмотря на большие газетные материалы и длинные телевизионные репортажи о Вавилонской башне, новость об Оуэхе еще не просочилась в прессу. К. К. очень боялся, что факт обнаружения Оуэха станет известным. Такая новость, думал он, должна быть представлена миру с тем уважением, которого заслуживает. План его состоял в том, чтобы президент США доложил о находке на заседании Генеральной Ассамблеи ООН в речи, которую будут транслировать в прямом эфире на весь мир.