Anya Shinigami - Между небом и землей
Зачем так много неприятных слов? Он пытается увеличить и без того очевидную значимость того, что ребята легко отделались.
— Меч Гриффиндора. — Я запнулась, вдруг он не знает, что он был под…
— Подделка. — Продолжил Северус мою мысль.
Он знает? Как? Только если…
— Это вы подделали его! И отправили в Гринготтс! Но как вы могли знать, что гоблины не выдадут вас?
— Вы действительно удивляете меня мисс Рахманинова, сами пожиратели не знают об этом, откуда вы знаете, что меч в банке? — Первое изменение в его тоне, затем он продолжил. — Действительно я не был уверен в том, что гоблины не расскажут им, но власть волшебников, темных, что пытались их поработить, попросту достала их, но в конечном итоге риск был оправдан. — Завершил он.
— Зачем вы подменили меч, и где настоящий?
— Настоящий у Гарри Поттера. — Он неприятно поморщился при его имени.
— Что? Не мелите чушь…
— Наша с вами ненужная встреча произошла как раз в момент его передачи.
Я непонимающе посмотрела в черные глаза, пусть Северус скрывал от меня все эмоции и мысли, но эти зеркала души выражали сейчас боль, прикрытую злобой на весь мир.
— Меч я положил на дно у берега озера, а Гарри заманил патронусом, воспользовался его гриффиндорской глупостью. — С отвращением произнес он.
— Не говорите так о нем!
— Мне уже надоело что все носятся с этим мальчишкой, от Дамблдора до вас, и в конечном итоге меня. — Злобно изрек он. — От него слишком много проблем.
Эта фраза взбесила меня, и едва не разлив остывший кофе на пол, я выкрикнула.
— Гарри не виноват, что его родители погибли, и вы, приложили к этому руку, рассказав о пророчестве Лорду!
Глаза Снейпа расширились от гнева. Он вскочил со словами.
— Я раскаялся в этом! — Он перешел на крик, крик отчаяния.
Быть может, была доля правды в его раскаянии, а быть может…
— Не вижу ваших мотивов быть на светлой стороне. — Сложа руки на груди и откинувшись на диван, холодно произнесла я. — Вам было плевать на людей, которые погибали, возможно даже от вашей палочки, к примеру родителей Невилла Белатрисса Лестранж замучила до сумасшествия, — Злобно цедила я, — никому не пожелаешь такой участи, и вы внезапно переосмыслили свет и тьму, решили переметнуться под крыло Дамблдора, именно после того, как ваш длинный язык поведал Лорду о пророчестве, которое подходило только для двух семей, чьи дети родились 31 июля, из-за кого было раскаиваться? Из-за Лонгботтомов или Джеймса и Лили Поттер?… — Я осеклась.
Мои глаза выражали ужас и смятение, не может быть. Здесь какая-то ошибка. Это просто не может быть та самая Лили… Северус смотрел на меня, он не мог и предположить, что я настолько осведомлена его жизнью. От него повеяло болью, которую он, возможно, не мог скрыть.
— Так каковы были мотивы? — Неуверенно продолжила я, не дай бог, давая ему понять, что я знаю его тайну…
Неужели Снейп просил Дамблдора защитить Поттеров? Лили… Но она всё равно погибла, защищая Гарри, наделив его сильной защитой… Она не должна была умереть… Вот почему он так сильно ненавидит Гарри, потому что он выжил… И у него ее глаза… Я смотрела на Северуса, бывшего в полоумном непонимании, с замиранием сердца, всё это время он жил, зная, что из-за него погибла любимая, вот почему всё о чем он мечтал, все его эмоции, он желал смерти… Северус выполняет долг, защищая Гарри, а Дамблдор умен, он завербовал его как нельзя лучше, скорее всего сыграв на чувстве вины. Мои глаза заслезились, и как я не старалась, не смогла сдержать одну единственную слезу, скатившуюся по щеке, под изучающий взгляд Снейпа. Смахнув ее рукавом я попыталась сделать спокойное лицо. Не понимая причину моих слез, а может просто не веря в мою излишнюю догадливость он завершил.
— Я просто решил быть на стороне света, Дамблдор действительно помог мне… — Он оправдывался как мог избегая темы матери Гарри.
Следующий разговор был высосанным из пальца, может на него мог повестись человек неосведомленный, но только не я.
— Достаточно, я вам верю.
Снейп не мог поверить своим ушам, только что я обвиняла его во всех смертных грехах, а теперь… Он не подал виду, своей небольшой растерянности, я просто знала, что она имеет место быть. Разговор длился какие-то пятнадцать минут, но я узнала гораздо больше, чем он думает.
— Всё равно я не понимаю, почему вы действуете исподтишка? — Задумчиво спросила я.
— Этого я не могу вам сказать, и настоятельно рекомендую не строить планы по тому, как выудить из меня информацию.
— Что касательно меня?
Какая участь ждет меня, человека, ставшего свидетелем планов двойного агента? Он побоится меня отпускать, я слишком много знаю.
— Я думаю вам придется провести некоторое время в этом доме.
Внутри созревал протест, нет, я должна помогать Гарри.
— Мисс Рахманинова, я понимаю, что вам, неприятна моя компания, но придется потерпеть, мотивов своей скрытности я сказать не могу. И наверняка вам захочется потрепать языком, если я вас отпущу. Будьте уверены, если бы на вас действовали заклятия, я бы непременно наложил Обливэйт.
— Я не ваша пленница! — Закричала я. — Я не скажу ничего Гарри!
Угрожать убийством я ему больше не могла, он был нужен всему, черт подери, волшебному миру в войне против Волан-де-Морта.
— Увы, я не могу доверять вам мисс Рахманинова. — Холодно произнес он. — А произнести имя Лорда вы не посмеете, после всего того, что узнали.
Безвыходность… Она злила меня, а еще меня раздражал Снейп, бесил так, что в руках снова начал появляться жар.
— Я рад, что вы меня все же не ненавидите. — Ухмыльнулся он, глядя на мои светящиеся слабым пламенем ладони.
Мерзавец, я найду способ выбраться отсюда, не подставляя твоей задницы.
— Не найдете.
Гнев наверное ослабил порог восприимчивости и барьер моих мыслей. Сжимая кулаки, я старалась унять свою злобу и снова закрыть свой разум от этого человека, он не должен знать, что творится у меня в голове, почему на самом деле я оставила его в живых, и как я рада, что моя интуиция впервые не подвела меня. Душа ликовала, хотелось обнять его, этого вечно брюзжащего монстра, потерянного, несчастного влюбленного не в меня человека. Он любит Лили, всё ещё любит женщину, что погибла шестнадцать с лишним лет назад, и помогает Гарри, гонимый чувством вины, расплачивается этой паршивой жизнью за грехи прошлого… Я всегда знала что твое существование увы не является легким и безоблачным, но чтобы такое… Ненавидишь себя, уничтожаешь, и никогда не позволишь себя утешить, жалость окончательно убьет твое сознание.
