Клайв Касслер - Саботажник
Еще больнее оказалось протянуть руку к почтовому ящику, чтобы достать письмо Саботажника. Больно было даже вскрывать ножом конверт. Проклиная подстрелившего его фараона, Паркер вынужден был ухватиться за прилавок, чтобы не упасть, когда вынимал багажную квитанцию, которую и надеялся увидеть.
Ежедневная открытка Бюро погоды с прогнозом стоит на прилавке в металлической рамке. Сельский почтальон каждый день приносит ее за город, на ферму вдовы, где Паркер восстанавливает силы. Прогноз сегодня такой же, как вчера и позавчера: ветер сильнее, дождь сильнее. Еще одна причина отправиться в Сакраменто.
Паркер предъявил на железнодорожном вокзале багажную квитанцию и получил оставленный там Саботажником саквояж. Внутри он нашел обычную пачку двадцатидолларовых банкнот, карту Северной Калифорнии и Орегона с указанием, где следует перерезать провода, а также записку: «Приступить немедленно».
Если Саботажник рассчитывал, что Паркер с полуотстреленной рукой будет карабкаться на столбы, когда два его бандита убиты, он ошибался. Виды Паркера на саквояж с деньгами не предусматривали работу за эти деньги. Он буквально побежал через вокзал и встал в очередь за билетами.
Перед ним стоял рослый мужчина. Судя по жилету, вязаной шапке, клетчатой рубашке, рабочим брюкам, ботинкам с подковками и длинным, вислым усам, лесоруб. И пахло от него как от лесоруба: высохшим потом и сырой древесиной. Не хватало только обоюдоострого топора на плече. Но есть у него топор или нет, он слишком здоровенный, чтобы с ним спорить, решил Паркер. Особенно с раненой рукой. Еще более рослый парень, от которого пахло точно так же, встал за ним.
Лесоруб купил три билета до Реддинга и остановился рядом, пересчитывая сдачу. Паркер купил билет до Чикаго. Посмотрел на часы. Успеет перекусить и вздремнуть. Он вышел из вокзала и пошел искать салун. Вдруг с двух сторон к нему подошли лесорубы, стоявшие с ним в очереди.
— Чикаго?
— Что?
— Мистер Паркер, вам нельзя ехать в Чикаго.
— Откуда вы знаете мое имя?
— На вас рассчитывают здесь.
Росс Паркер быстро соображал. Эти два человека, должно быть, следили за багажным отделением. А значит, Саботажник, кем бы он ни был, на несколько шагов опережает его.
— Я ранен, — сказал Паркер. — В меня стреляли. Я не могу подниматься на столбы.
— Мы это сделаем за вас.
— Вы линейные монтеры?
— Какова высота телеграфного столба?
— Шестнадцать футов.
— Мистер, мы высотники. Поднимаемся на деревья в двести футов и остаемся там обедать.
— Дело не только в подъеме. Вы умеете сращивать провода?
— Вы нас научите.
— Ну, не знаю. На это нужно время.
— Неважно. Мы ведь будем больше резать, чем сращивать.
— Но сращивать тоже нужно, — сказал Паркер. — Если хотите вывести систему из строя и так ее оставить, мало разрезать провода. Нужно спрятать концы, чтобы ремонтники не видели, где линия разорвана.
— Если не научите нас сращивать, — буднично сказал лесоруб, — мы вас убьем.
— Когда начнем?
— Как сказано в вашей записке — «немедленно».
Глава 47
Час за часом «Экспресс Ван Дорна» с Исааком Беллом поднимался к проходу Доннера. Перевалив наконец через вершину, локомотив, тендер, вагон-ресторан и «пуллман» с грохотом прокатились между каменными откосами, известными как «Китайские стены», пронеслись по туннелю сквозь гору Саммит и начали спуск к Сьерра-Неваде.
Набирая скорость с каждой ведущей под уклон милей, поезд делал больше ста пяти миль в час. Даже с учетом еще одной остановки ради воды и угля Белл полагал через час добраться до Сакраменто.
Когда «особый» остановился в Сода-Спрингз, он отправил вперед телеграмму. Чтобы побыстрее сменить локомотивы, он попросил начальника станции Сакраменто подготовить свежий паровоз, который повезет его дальше на север к мосту через Каскейд-Кэньон.
Белл постоянно обходил своих ревизоров, юристов, сыщиков и дознавателей и много раз говорил с каждым в поезде. Они разгадывали загадку, какой из европейских банкиров оплачивает бесчинства Саботажника. И насколько Белл был близок к самому Саботажнику?
С тех пор как бухгалтер отца подтвердил, что Кинкейд агент и шпион Саботажника, Белл мысленно переигрывал ту партию в дро-покер в «Оверленд лимитед», когда блеф позволил ему выиграть у Кинкейда. Он помнил, что вначале разыграл блеф со стальным магнатом Джеймсом Конгдоном. То, что Кинкейд объявил «фолд», стало, мягко говоря, сюрпризом. Это был умный ход, действие расчетливого игрока, игрока, который умеет рисковать, но более осторожного, чем Кинкейд был весь тот вечер. Более хитрого игрока.
В сознании Белла все время возникала странная фраза: «Я воображаю невообразимое».
На тропе, откуда открывался вид на «Восточно-орегонскую лесопильную компанию» Саботажник верхом на гнедой лошади наблюдал, как все идет согласно его замыслу. Зарядили сильные дожди. После множества неудач ему наконец начинало везти. Севернее на горы обрушились снежные бури. В Портленде и Спокане бушует снежный буран. Но здесь идет дождь, он заполняет ручьи и речки, питающие реку Каскейд. «Озеро Лилиан» уже переливается через искусственную дамбу.
Дождь слишком сильный, чтобы рубить лес. Ветер раскачивает тросы, спускающие стволы на лесопилку. Алчный управляющий мрачно расхаживает по своей конторе. Мулы дремлют в стойлах. Стоят, подставив спины дождю, быки. Возчики и лесорубы спят на койках, напившись контрабандного виски.
Каноэ «Хеллз-Боттом», заполненные дождевой водой, лежат на берегу ниже дамбы. Нет работы — нет платы. С наступлением зимы салуны редко отпускают в кредит. Женщины — никогда.
Саботажник повернул лошадь и доехал по тропе до хижины Филипа Доу.
Он приехал не ради того, чтобы поздороваться. Саботажник привязал лошадь под навесом, перебросил седельную сумку через плечо и постучал в дверь. Доу открыл немедленно. Он наблюдал через ружейную бойницу.
Глаза его лихорадочно блестели. Кожа вокруг перевязанного уха покраснела. Повторные дозы карболовой кислоты и виски не могли убить инфекцию. Но Саботажник подозревал, что дело не только в заражении. Неудачная попытка убить Исаака Белла и последующая перестрелка с детективом основательно вывели Доу из равновесия.
— Порох, фитиль, детонаторы, — сказал Саботажник, ставя саквояж в самый дальний от очага угол. — Водонепроницаемые. Как уши?
— Этим слышу хорошо.
— Свисток локомотива слышишь?
Со станции в девяти милях ниже доносился слабый свисток «Консолидейшн».
