Андрей Ветер - Время крови
Распространяя индейскую Традицию в России, он с таким же неугасимым энтузиазмом пропагандирует в Америке культуру нашего Севера и Сибири. Он постоянно стремится слить Традицию обоих полушарий Земли в единое целое. Под его редакцией в свет вышел двухтомник «В ритме с природой», где одна из книг была полностью посвящена поэзии «малых» народов России, а вторая – поэзии североамериканских индейцев. Летом 2002 года в свет вышел сборник «An Anthology of Native Siberian Literature» в переводе и под редакцией Ващенко. Теперь в США и Канаде желающие смогут познакомиться (пусть и вкратце) с творчеством писателей, вышедших из среды Традиции.
Анна Конькова, Григорий Ходжер, Еремей Айпин, Юрий Велла, Галина Кептуге, Анна Нергаки, Платон Ламутский – эти имена говорят сами за себя, но говорят лишь тем, кто тянется к Традиции и знаком с произведениями этих авторов. Множество великолепных книг находится, к сожалению, вне поля зрения читателей. «И лун медлительных поток», «Амур широкий», «Ханты» и многие другие романы обладают всеми качествами, чтобы стать сегодня настоящими бестселлерами, но они, увы, почему-то не издаются. Полагаю, что всё дело в теме – традиционная жизнь коренных народов отпугивает большинство издателей.
В таких огромных странах, как Россия и США, проблемы «малых» народов во многом схожи. Большие города, где жизнь удобнее (с этим спорить бесполезно), одинаково легко заманивают в свои сети и сельских жителей, далёких от Традиции, и людей, родившихся в стойбищах кочевников. Лёгкость, с которой в городе можно заработать если не большие, то вполне достаточные деньги, заставляет многих покидать насиженные места. «Цивилизация» наступает, беспощадно давя любые очаги протеста. «Цивилизация» не интересуется человеческой душой, её занимают только людские страсти, с помощью которых она зарабатывает деньги, растёт вширь, вытаптывая леса и осушая озёра. «Цивилизацию» интересует только она сама, и для своей победы она пускает в ход все средства (и прежде всего оглупление человечества). При тотальном ослеплении городских жителей огнями агрессивной рекламы как могут люди разглядеть что-либо другое, затерявшееся за сверкающими афишами, как могут разглядеть живую природу?
Во вступительной статье к «Антологии литературы коренных народов Сибири» Ващенко рассказывает, как во время конференции 1995 года на трибуну поднялась девушка, приехавшая с Дальнего Севера, и воскликнула: «Пожалуйста, прислушайтесь к моим словам, как к крику дикого журавля!» Далее Ващенко задаётся вопросом: «А знаком ли я с повадками журавля? Слышал ли его крик хотя бы раз? Я не мог припомнить. А кто-нибудь из присутствующих в зале? Доводилось ли им хотя бы видеть журавля?.. Если нет, то способны ли мы понять действительные нужды людей, чья повседневная жизнь целиком состоит из неразрывных взаимоотношений с их братьями – оленем и журавлём, являющихся их родовыми тотемами?»
Временами неодолимая печаль охватывает меня. Кому нужна Традиция? Кто поднимается на её защиту? Представители «цивилизованного» мира часто выдвигают свой главный аргумент: «Технический прогресс делает жизнь легче». И они правы. С этим не поспоришь. Однако речь не о том, чтобы, проповедуя Традицию, призывать людей жить в пещерах. Нет. Я убеждён, что Традиция способна уживаться с Технократией, если последняя не ведёт себя, как вели себя конкистадоры, сметая всё на своём пути. Но, к моему сожалению, в большинстве случаев Технократия поступает именно так. Она пользуется своей силой.
И всё-таки Традиция способна жить бок о бок с техническим прогрессом. Ходят же люди в церковь, иногда часами стоят там во время службы, а потом отправляются исполнять боевое задание, обвесившись автоматами и радиопередатчиками. Одно другому не помеха. И лесные пожары тушатся с помощью вертолётов и самолётов. Сегодня это естественно. Мир многогранен, он непрерывно развивается, он не обязан быть односторонним и закостенелым. Но чтобы эта многогранность не исчезла, Традиция должна получить право громкого голоса. В противном случае Технократия проглотит всё.
Примечания
1
Нижней одеждой чукотской женщины всегда был комбинезон. Комбинезон имел большой вырез до груди и до середины спины, на груди имелись завязки; он шился обычно из меха горного барана и в длину достигал колен. Молодые женщины при работе в яранге или летом вне яранги сбрасывали с себя верхнюю часть комбинезона и трудились с голым торсом. В холодное время поверх нижнего комбинезона надевался верхний, пошитый мехом наружу; он назывался кэркэр, среди русских поселенцев больше известен как хоньба.
2
Чукчи добывают огонь посредством огнива, которое состоит из деревянного бруска (обычно обтёсанного в форме грубого идола), деревянного сверла, маленького лука (часто называется вращательным луком). Сверло упирается в огниво, на середину сверла петлёй накидывается тетива лука, верхняя часть сверла поддерживается рукой в вертикальном положении. С помощью лука и тетивы сверло начинает быстро вращаться и вызывает огонь в огниве.
3
«Я собрал подробные сведения только о двух или трёх таких случаях. Одна из этих женщин была пожилая вдова, имевшая трёх детей-подростков. Сначала она получала обычное „вдохновение“, но позднее духи захотели превратить её в мужчину. Тогда она обрезала себе волосы, усвоила мужское произношение и даже в короткое время научилась владеть копьём и стрелять из ружья. Наконец она захотела жениться и взяла себе в жёны молодую девушку. Превращённая женщина взяла икру (gastrochemius) с ноги оленя, прикрепила её к широкому кожаному поясу и воспользовалась этим приспособлением как мужским органом. Такими приспособлениями чукотские женщины пользуются при известном половом извращении. Через некоторое время превращённый „муж“ и его молодая жена, желая иметь детей, вступили в связь группового брака с молодым соседом, и действительно в три года у них в семье родилось два сына. По чукотскому представлению о правах брака, эти дети считались сыновьями превращённой женщины. Таким образом эта превращённая женщина в молодости смогла родить своих детей, а затем имела детей как муж от своей жены. Другая женщина, изменившая свой пол, была ещё совсем молодой девушкой. Она также носила мужскую одежду, умела обращаться с копьём и даже участвовала в борьбе и прочих мужских состязаниях. Она старалась уговорить одну молодую женщину, владелицу стада, взять её себе в мужья. Но когда, при более близком знакомстве, она привязала к поясу икру оленя, невеста отвергла её. Это произошло за несколько лет до моего приезда в этот район. За это время превращённая женщина нашла себе другую жену, с которой она жила в верховьях Чауна» (Богораз-Тан В.Г. Чукчи. Т. 2).
