Георгий Тушкан - Охотники за ФАУ
— Не огорчайся, — сказал Баженов, — иди отдыхай. В штрафную тебе еще рано. А того автоматчика из дежурки — надо бы. На, выпей!
Богун слегка захмелел. Он постоял, послушал, о чем говорят офицеры, и попросил:
— Так дайте слово мне. Старый конь борозды не испортит.
«Просачивать» Чернявского, сказал он, надо только в городе. И сделать так, как это однажды сделал Бутейко: дать противнику понять, что на таком-то участке у нас слабо, по наблюдателям противника не стрелять и так далее. Или же сделать это на участке, где будут действовать разведчики противника. А когда хитлеры двинутся на нас — отступить, оставив спрятанного Чернявского, переодетого в немецкое. Он смешается с хитлерами. А потом хитлеров потеснить, а с ними и Чернявский уйдет.
Посовещались, да на том и порешили. Чернявский, когда выяснит (не более чем за двое суток), что у противника есть в городе новое оружие, даст одну зеленую и одну красную ракету. А если икс-оружия в городе нет, то возвратится. В том случае, если представится возможность проникнуть в расположение противника за «Западной речкой» (бронетранспортеры противника иногда прорываются по полю), он даст Две зеленые ракеты. Откуда, когда и все прочие детали решили уточнить позже, по утверждении плана.
Андронидзе обещал сейчас же поехать и согласовать этот план со своим начальником и выше. Чернявский пусть готовится.
Баженов поручил Богу ну вернуться на грузовой машине в село и привезти обещанную Льохой картошку и овощи. В Герасимовке заодно узнает у Северцева о результатах погони за «бравыми».
Часовой придерживал за плечо подростка, рвавшегося в кабинет.
— Я до вас, товарищ комендант?
— А. Игорек из «Орешка»! Впусти его. Ну как? Нашел «бравого» солдата и шпионов с рациями?
— Условий не создают, товарищ комендант! Всех, кого мы приводили, Невысокий повыпускал и нас еще ругал.
— Чего же ты теперь хочешь?
Не по летам рослый, подвижной паренек подошел поближе к Баженову и, косясь на Сысоева, прошептал:
— Выполнил приказ старшины Богу на.
— Говори, это мой начальник.
— А я не один! Пусть пропустят моего отца и Петра Петровича. Старшина Богун приезжал в село за картошкой и спрашивал, где найти партизана Кучеренко, я сказал — покажу, а Петра Петровича дома не было. Я обещал привести, вот и привел.
— Это какого Кучеренко, штурмана?
— Этого самого и моего отца тоже.
— Так зови их сюда!
Вошли двое мужчин. Один коренастый, в замасленном старом кожаном пальто и такой же кепке, сапогах; второй высокий и худой, в старой шинели, ушанке и солдатских ботинках.
У обоих были красные нарукавные повязки и винтовки. Баженов вышел к ним из-за стола, пожал руки, спросил как их величать, пригласил сесть и сел сам. Бросил выразительный взгляд Сысоеву — дескать, чем только не приходится заниматься!
Коренастый партизан в кожанке оказался отцом Игорька — Тимофеем Кузьмичом Щербаковым, второй, высокий, в шинели, представился как Петр Петрович Кучеренко, штурман.
— Вас-то мне и надо! — обрадовался Баженов. — Товарищ Льоха с ваших слов утверждает, да и от других мы слышали, что где-то в Днепре затоплены наши суда.
Что вы знаете об этом?
— Когда наши войска отступали, а гитлеровцы были на подходе, то матросы из Днепровской флотилии затопили двадцать три речных посудины. Есть там и пароходы, на глубоких местах, а есть и катера, большие и малые. Все моторы в тавоте, в техническом вазелине, обернуты клеенкой и материей, заклеены в резину. Насчет пароходов рано, как я понимаю обстановку, но катера вам нужны, верно?
— Очень нужны! Поэтому и вызвал. Точно ли знаете, где лежат катера?
— Есть точный план затопления. Только находится он у Ивана Трофимовича Чулого, капитана. Говорил он мне, что план этот у него дома, то есть здесь, в городе, а домик его возле пристани.
— А где капитан Чулый сейчас?
— Погиб он…
— Дома возле пристани в наших руках, — сказал Баженов после паузы. — Идите ищите, но только берегите себя! Противник обстреливает с высокого берега. — Баженов взял лист бумаги и отбросил. — Коля, — обратился он к Ольховскому, дежурившему у телефона, — комендантских бланков из типографии не приносили?
— Не приносили.
— Пошли автоматчика в типографию. А товарищу Кучеренко дай автоматчика, пусть проводит, куда он скажет; задержат — пусть звонит к тебе.
Кучеренко ушел.
— А вы с чем, товарищ Щербаков?
— Сам я электротехник с нашей городской электростанции, — сказал Щербаков.
— Бывшей электростанции, — поправил его Сысоев.
— Светлой памяти электростанции, — подхватил Баженов: — Там ведь не только турбин и динамомашин не осталось, но само здание сильно разрушено. Идо того все Раскулачено, что гитлеровцы даже не пытались наладить ее, только заминировали и внутри и снаружи, а сами обходились движками.
— Да, да, — кивал Щербаков. — Я только узнать хотел: как вы думаете… не рано ли… налаживать, с военной точки зрения?
— С военной? С военной-то налаживать можно бы, здание электростанции прикрыто домами. Но ведь налаживать-то нечего! Станины и топки стоят пустые. Выгоднее, пожалуй, со временем привезти новые агрегаты, чем заказывать недостающие части к голым каркасам…
— А если мы возьмемся наладить? — спросил Щербаков.
Даже Сысоев засмеялся.
— Я ведь тоже кое-что в энергетике понимаю, — сказал он. — Стоит ли кустарничать? Ничего же вам не удастся.
— Удастся! — возразил Щербаков и поднялся. — Два с половиной года я берег эту тайну, даже сыну завещал, — на случай, если меня убьют, — а сейчас вам открою. Есть все, что нужно: и турбины, и котлы, и генераторы!
— Где?! — Баженову передалось его волнение. Он тоже не мог сидеть и встал.
— В земле! Возле электростанции, а кое-что и в самом здании. Догадывались фашисты! Старого Богдана, машиниста, пытали, чтоб выдал тайну. Погиб старый Богдан, а не выдал. Пробовали фашистские недоноски сами искать, рыли, шарили, расспрашивали… Не нашли!
— А вам известно, где что зарыто?
— Я и сам зарывал. Знаю, раз пришел.
— А не заржавело? — спросил Сысоев.
— Не должно! Тавота и прочего тоже не жалели.
— Значит, генералу можно доложить, что электростанцию будем налаживать! — загорелся Баженов.
— Рано докладывать! Надо найти места, отрыть, посмотреть, что сохранилось. А главное — разминировать. Я бы уже посмотрел, так ведь повсюду надпись — «мины».
Баженов тут же вызвал командира роты и распорядился выделить четырех саперов.
— Для этого города мало саперного полка! — бросил командир роты и пошел со Щербаковым.
