Сарисса. В Хризолитовом круге - Хелена Руэлли
В доме у старой Зэм.
Отступит тревога, печаль отойдёт,
Тогда и отправишься снова в поход
Из дома старой Зэм.
Путники вошли в потемневшую от времени, покосившуюся лачугу.
Глава 15. Лекарь без лицензии
Внутри, к их удивлению, было чисто, светло и даже довольно просторно. Мелис в изумлении даже протёр глаза.
— Как это может быть? Она внутри больше, чем снаружи!
Магистры и старая Зэм загадочно улыбнулись, Нелли махнула рукой на все чудеса нового мира, а Эйлин слишком устала, чтобы чему-то удивляться.
— Входите, входите, — захлопотала старуха. — Сейчас устроим вас на отдых.
— Солус, поди-ка сюда! — позвала она, снимая цветастое покрывало с кровати. — Устрой Владеющую Силой поудобнее.
Тем временем Нелл прикорнула на широком сундуке, сунув скрипку Мелису, а тот, в свою очередь, пристроился возле этого сундука, осторожно прижимая скрипку к груди. «Буду охранять Нелли, — решил он. — Проснется госпожа Эйлин — скажет ещё мне спасибо…». Он задремал, улыбаясь во сне чему-то своему, наверное, очень хорошему.
— Солус, вам нужна моя помощь? — спросил старый маг.
— Пока нет, — отрывисто бросил Торментир.
— Хорошо, мой мальчик. Если что — зовите, — и Лидброт с наслаждением устроился в кресле-качалке, натянув на себя покрывало, снятое старухой с кровати.
Торментир с видимым неудовольствием повернулся к Эйлин.
— Мне ничего не нужно, — быстро сказала она. — Спасибо, Солус.
— Я должен осмотреть хотя бы ваши ожоги, — он взял её за руку.
Эйлин болезненно поморщилась. Запястья мучительно болели. Ныло и саднило где-то в рёбрах, наверное, кто-то из дружинников постарался. Во рту пересохло, горло горело. «Видимо, от дыма», — решила Эйлин. Волшебник порылся где-то в складках своей мантии и извлёк оттуда пузырёк с тёмно-коричневой маслянистой жидкостью. Он смазал ею обожжённые места, а затем провел вдоль рук Эйлин волшебной палочкой. Руки осыпало золотистыми искрами. Эйлин почувствовала, что боль уходит, а волдыри на запястьях мгновенно исчезли.
— Легче? — спросил Торментир.
— Да, спасибо, — выдохнула обрадованная Эйлин. — Мне намного лучше.
— Хорошо. Тогда спите, — и Торментир было отвернулся от неё, но Эйлин окликнула его:
— Солус!
— Да?
— Как хорошо, что мы встретили именно вас, — и Эйлин обняла его за шею.
Солус замер от неожиданности. Но ушибленные рёбра не простили Эйлин этого порыва, сразу же отозвавшись болью. Эйлин, ойкнув, схватилась за бок.
— Что? — сурово спросил её Торментир. — Болит?
— Да нет, ничего, пройдёт. Синяк, наверное.
— Покажите.
— Не нужно, — воспротивилась Эйлин. Она стеснялась Торментира и ей совершенно не хотелось раздеваться перед этим мрачным человеком.
Но Торментир властно потянул её за руку к себе и приподнял её потрёпанный пуловер на рёбрах. Эйлин сморщилась от боли. Разумеется, на боку у неё красовался здоровенный кровоподтёк. Когда Солус стал ощупывать его, Эйлин непроизвольно дёрнулась. Торментир внимательно посмотрел на неё.
— Больно же, Солус! Ой!
За всем этим исподтишка наблюдала возившаяся у печи старая Зэм. Торментир, заметив это, подошёл к ней и что-то тихонько спросил. Зэм закивала головой, подала ему какую-то баночку, а сама стала что-то быстро размешивать в глиняной кружке.
Торментир приблизился к Эйлин. Та съёжилась. В баночке была густая мазь с травяным запахом. Торментир, зачерпнув этой мази, попытался намазать синяк, но Эйлин воспротивилась:
— Солус, я сама могу это сделать!
— Здесь дело не только в мази, но и заклинаниях. Вам придется потерпеть моё присутствие, даже если вам этого не хочется, — в голосе Солуса Эйлин уловила неприязненные нотки.
И тут без всякой телепатии Эйлин поняла причину его враждебности. Он думает, что его прикосновения, да и он сам ей неприятны! Лукавые огоньки загорелись в её глазах. Сдерживая улыбку, она произнесла:
— Мажьте. Но если вы сделаете мне очень больно, Солус, я вас ущипну, — и Эйлин подставила свой побитый бок.
Торментир в недоумении посмотрел на неё, пожал плечами, и продолжил растирание, шепча что-то себе под нос. И хотя боль в боку беспокоила, но щипаться Эйлин не пришлось.
— Теперь всё. Спите, Эйлин, — и Торментир отвернулся.
Эйлин быстро, насколько позволяли её ушибы, юркнула под одеяло, и, вложив в голос как можно больше теплоты, позвала:
— Солус!
Он удивлённо обернулся.
— Спокойной ночи, Солус! — и Эйлин послала ему самую милую улыбку, на которую только была способна сейчас.
Торментир смутился, несколько раз открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но потом только махнул рукой и вышел из домика. Зэм подошла к кровати, держа в руках кружку с каким-то питьём.
— На вот, выпей, — протянула она кружку Эйлин.
— Что это?
— Пей, так твой Солус велел.
— МОЙ Солус? — переспросила Эйлин. — А, ну тогда точно, это отрава.
И она залпом выпила содержимое кружки. Старуха захихикала:
— Я ведь вижу, ещё не совсем слепая. Глаз ты положила на него.
Эйлин порозовела:
— Какой такой глаз?
Зэм продолжала:
— Только осторожна будь. Силы в тебе много, но он тоже силён, а зачастую — опасен. И если тебе он не нужен, то лучше не тронь его.
— Спасибо, бабушка, я подумаю, — отозвалась Эйлин, закутываясь в одеяло.
«Я и сама не решила, что мне нужно, — думала, засыпая, Эйлин. — Хотя, в принципе, он ничего».
Глава 16. Грозное пророчество
Утром Мелис проснулся первым. В домике царила сонная тишина. Он тихонько выбрался со своего места. Нелли сладко спала на своём сундуке, волосы её разметались, закрывая лицо. На душе у юноши стало радостно и светло, и он вышел во двор — умыться.
Солнце просвечивало сквозь кроны яблонь, и от этого листья казались какими-то особенно прозрачными. «Это хризолит, — вдруг подумалось Мелису. — Не каждый может видеть его в листьях, древесине и плодах деревьев, которые происходят от Вечного Древа Сариссы. Дедушка так и говорил мне, но тогда я не понял его. А ведь и скрипка такая же, но полностью её сила проявилась только у Нелли в руках». При мысли о Нелли Мелис снова заулыбался. Какая она необычная! Здесь, на Сариссе, девушки совсем не такие. Впрочем, здешние девушки всегда мало интересовали его. Они только глупо хихикали при виде парней, стремились поскорей выйти замуж, а к возрасту Эйлин превращались в старух. А Нелл… Она смелая, умная, и к тому же красивая. И теперь они с ней в
